Мо Си долго смотрел на саше[1], пытаясь унять ярость в своем сердце. Наконец через силу он все же смог выплюнуть несколько слов:
[1] 香囊 xiāngnáng cяннан — мешочек для духов (ароматических веществ, благовоний), саше.
— Кто тебе его дал?
— ...
Гу Ман, словно почувствовав яростный жар его взгляда, попытался спрятать мешочек за пазуху и в том же тоне, что и Мо Си, ответил:
— Это мое.
Его?
Совершенно нелепо. Как человек, в копилке которого нет ни одной раковины, может позволить себе такое дорогое саше?
Если бы Мо Си не был так зол, он бы рассмеялся.
— Откуда у тебя деньги на такую вещь?
— Был обмен.
— С кем?
Гу Ман упрямо повторил:
— Это был обмен.
Мо Си обуял гнев:
— Что ты вообще мог обменять? Что у тебя есть? Ты...
Он замолк, понимая глупость своих слов.
Где он нашел Гу Мана? Какой главный товар в этом месте? Ответ на его вопрос очевиден, и он был так глуп, чтобы заговорить об этом.
Как будто по сердцу прошлись наждачной бумагой, в груди родилась зудящая боль. Мо Си закрыл глаза, пытаясь восстановить утраченное самообладание. Однако правильные черты бледного лица не могли скрыть душевную боль и скрежет судорожно сжатых зубов.
В конце концов он сдался. Открыв глаза, он грозно посмотрел на Гу Мана и угрожающе спросил:
— Для чего тебе вообще нужна эта вещь?!
Гу Ман, похоже, тоже не слишком представлял, для чего ему такое дорогое саше. Но он крепко сжимал его под одеждой, настороженно смотрел на Мо Си и молчал.
— Ты считаешь, что это красиво? Тебе нравится что-то подобное? Должна же быть причина для твоего нелепого поведения?
Может быть, он не в силах был выдержать напор князя Сихэ, но Гу Ман все же медленно ответил:
— Кое-кто дал мне это…
— Разве ты не сказал, что обменял его? Ты снова лжешь мне?
— Кое-кто дал...
Казалось, Гу Ман хочет сказать что-то еще, но в последний момент, прикусив нижнюю губу, он выбрал молчание.
И именно это стало последней каплей, которая вдребезги разбила самоконтроль Мо Си.
Его разъяренный взгляд полоснул по Гу Ману, как нож по открытой раковине моллюска:
— Говори все!
Он яростно уставился в бледное лицо.
Возможно, Мо Си был слишком зол, или свет в комнате был слишком тусклым, но по какой-то причине он не заметил, как изменилось выражение глаз Гу Мана.
— Почему ты замолчал? Неужели в мире еще осталось что-то, что ты не можешь сказать мне? — Кадык Мо Си судорожно дернулся. Казалось, он с усилием выжимает из себя каждое слово. — Говори! Как бы недостойно это ни звучало, я слышал от тебя вещи и похуже. Ты...
Внезапно Гу Ман все-таки ответил ему, старательно проговаривая каждый звук:
— Кое-кто был добр ко мне.
Это было подобно предательскому удару дубинкой по затылку.
Пришла очередь Мо Си потерять дар речи. В горле пересохло, все мысли вылетели из головы.
В этом мире еще остался кто-то, кто был добр к нему?
Смешно! Кто будет хорошо относиться к предателю?
Тут он вспомнил, что и раньше, когда Гу Ман нуждался в его помощи, он часто провоцировал его бойкими словами. Жизнь в государственном доходном доме «Ломэй» была тяжела — так стоит ли удивляться, что этот человек, вместо того чтобы плыть против бурного течения, продолжает плести сеть из лживых слов и вводить людей в заблуждение в надежде, что кто-то сжалится над ним и поможет выбраться со дна жизни.
Это просто... просто…
Ярость застлала ему глаза, и на какое-то время он просто лишился способности ясно мыслить.
— Хорошо... Просто отлично... — Мо Си задохнулся от новой волны гнева. Его глаза горели злым огнем, голос звучал болезненно хрипло: — Гу Ман... Гу Ман... тебе снова удалось удивить меня…
Художник: JZ_漠城宿
Гу Ман, вжавшись в стену, молча смотрел в искаженное яростью лицо Мо Си.
Мо Си поднял голову и снова посмотрел на него так, будто не мог смириться с тем, что видят его глаза. Видимо, ему так и не удалось найти то, что он хотел, и несколько секунд спустя он закрыл глаза ладонью и горько рассмеялся.
— Не понимаю, за что я цеплялся все эти годы? Зачем вообще пришел к тебе сегодня вечером...
Чем больше он думал об этом, тем сильнее были его злость и тоска. Наконец, его кулак врезался в стену рядом с головой Гу Мана. Кровь из разбитых костяшек брызнула на стену, но он даже не почувствовал боли. Отсвет свечи на стене между ними раскачивался подобно маятнику.
Мо Си прижал Гу Мана к стене, и теперь тот, даже если бы захотел, не мог сбежать от искаженного ненавистью лица и полных злых слез черных глаз, в которых сейчас горела только жажда разрушения.
Сквозь стиснутые зубы Мо Си процедил:
— Генерал Гу... — горло сводило, и голос дрожал, как готовая порваться струна.
— …
— А ты в самом деле везучая гнида, раз до сих пор есть кто-то, кто хорошо относится к тебе.
— Я…
— Гу Ман! — отдаленный крик госпожи Цинь был как удар молнии. — Молодой господин Чжоу пришел к тебе! Переоденься в чистое и хорошо услужи ему!
Ее голос, как ушат холодной воды, охладил гнев Мо Си. Хотя его грудь все еще яростно вздымалась, ему удалось обуздать полыхающую в глазах бешеную ярость.
Чуть наклонив голову, он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Тяжелое дыхание коснулось уха Гу Мана.
Когда Мо Си снова открыл глаза, скрытый внутри него дикий зверь был обуздан и заточен. Сейчас эти черные омуты в обрамлении темных влажных ресниц сияли в полумраке комнаты, как вечерние звезды на полуночном небосклоне.
— Молодой господин Чжоу?
— ...
— Это он дал тебе саше?
Хотя Гу Ман не понимал причины гнева Мо Си, он настороженно посмотрел ему в глаза и покачал головой.
Молодой господин Чжоу... Молодой господин Чжоу... Мо Си мысленно несколько раз повторил эту фамилию и вдруг вспомнил: это же младший сын семьи Чжоу. Мо Си слышал, что в столице этот юноша прославился своей порочностью и жестокостью в отношении женщин, продающих свою любовь за деньги. Он постоянно искал новые способы издевательств над обитателями публичных домов и очень кичился своими похождениями.
Мо Си посмотрел на Гу Мана. Хотя выражение его лица оставалось невозмутимым, тонкая рука бессознательно гладила шрам на запястье.
После заминки Мо Си рассмеялся даже больше над собой, чем над Гу Маном.
— Достаточно неожиданная реакция на человека, который был так добр к тебе.
— … — Гу Ман опять не ответил.
Помолчав, Мо Си задал еще один вопрос.
— Молодой господин Чжоу — один из твоих постоянных клиентов?
Кивок.
Мо Си продолжал вглядываться в это красивое бесстрастное лицо, пытаясь найти скрытые за маской безразличия живые эмоции. Несколько мгновений спустя кривая улыбка коснулась его губ:
— Я думал, что случившееся изменит тебя. Но вижу, что ты остался прежним. Все так же готов искать благосклонности самых разных людей.
Воспоминания, которые он годами пытался стереть из памяти, вновь грозили затемнить его взгляд и сознание.
— Береги себя.
Сказав это, он накинул плащ и направился к двери.
— Ты уходишь?
Мо Си вполоборота чуть кивнул Гу Ману и сухо сказал:
— Ухожу. Не буду мешать тебе работать...
— Но я...
Мо Си остановился.
— Что?
— Я уже принял твою оплату...
Пауза.
— Тогда прими это как расплату за прошлую любовь.
Гу Ман нахмурился, почему-то при этих словах его сердце забилось быстрее.
— Прошлую любовь...
Несмотря на то, что Гу Ман вел себя довольно странно, у Мо Си уже не осталось времени разбираться, что не так. Если он не успеет покинуть эту комнату до того, как Чжоу поднимется по лестнице, уйти незамеченным уже не получится.
Поэтому Мо Си, бросив последний взгляд на бывшего любовника, отвернулся, чтобы открыть дверь.
Но тут Гу Ман вдруг тихо сказал:
— Ты щедрый. Богатый. Я хочу знать: кто ты?
Рука так и замерла на двери.
Спина Мо Си окаменела. Затем он резко повернул голову и отрывисто спросил:
— Что?...
— …
— Что ты сказал?
— Ты щедрый.
— После этого!
— Богатый...
— После этого!
Смущенный его реакцией, Гу Ман нерешительно повторил:
— Я хочу... знать... кто ты?
В глазах Мо Си потемнело, уши заложило от нарастающего шума. Словно штормовые волны, эти слова снова и снова бились о скалистые утесы его разума, и каменная лавина обрушилась на него с небес, погребя под собой остатки здравого смысла.
Пристально вглядываясь в лицо Гу Мана, Мо Си на какое-то время забыл, как дышать. На дне расширившихся темных зрачков дрожал огонек свечи.
— Гу Ман… — внутри все похолодело. Все еще не в силах поверить, он выдохнул сквозь стиснутые зубы: — Блять, во что ты играешь[2] со мной?
Гу Ман выглядел смущенным:
— Ты клиент. Ты заплатил. Разве это не ты теперь играешь[2] со мной?
[2] в обоих случаях употреблено слово 玩 wán вань — играть, разыгрывать; развлекаться, получать удовольствие от чего-то/кого-то, т.е. в данном случае Мо Си спрашивает, не насмехается ли над ним Гу Ман, на что Гу Ман отвечает, что это Мо Си купил его, чтобы получать удовольствие.
На лице Мо Си в считанные мгновения отразилось множество самых противоречивых чувств. Он вспомнил все странные слова и действия Гу Мана, совершенно не вязавшиеся с его привычным образом и поведением. Но даже если разумом он понимал, что случилось, сорвавшееся в бешеный бег сердце не желало принимать правду.
Дверь позади них скрипнула, и из-за приоткрытой створки послышался томный мужской голос:
— Гу Ман, твой почтенный старший брат Чжоу уже заплатил за твое время. Почему ты еще не вышел, чтобы на коленях приветствовать такого важного гостя?
Мо Си вскинулся, но было уже слишком поздно уходить.
Этот ублюдок Чжоу, пошатываясь, ввалился в комнату. Мутный взгляд медленно поднялся от пола и зашарил по комнате в поисках Гу Мана...
Для генерала Мо все сегодня складывалось не лучшим образом. Этот аскетичный мужчина, известный своими высокими моральными принципами, за один короткий час уже дважды столкнулся с угрозой полной потери репутации. В прошлый раз ему удалось выкрутиться, но на этот раз отступать было некуда, а бежать — слишком позорно. Еще пара секунд, и младший офицер поймает прославленного генерала с поличным прямо на месте преступления.
Мо Си чувствовал, что после «кто ты?» Гу Мана он и без этой стрессовой ситуации был на пределе. Однако времени на раздумья и переосмысление у него уже не было. Тихо выругавшись, он прижал Гу Мана к стене. Подмяв под себя худое тело, Мо Си впечатал ладонь в стену около уха Гу Мана. Подобная поза позволила ему контролировать вес своего тела и скрывала их лица от Чжоу.
В его объятиях Гу Ман напрягся, его зрачки расширились:
— Ты…
— Молчи, — Мо Си чуть склонил голову и поднял подбородок Гу Мана. Подушечки пальцев Мо Си были грубыми и шероховатыми, а хватка — твердой и уверенной. Зафиксировав голову Гу Мана в нужной позиции, он сам наклонился ниже, еще сильнее вжимаясь в его тело.
Теперь Мо Си был так близко, что мог чувствовать горячее сбивчивое дыхание. Оказывается, он все еще помнил, какими мягкими и прохладными были эти губы. Однако когда-то князь Сихэ поклялся больше никогда не прикасаться к этому предателю, поэтому он так и не коснулся этих приоткрытых губ. Однако их губы и носы были так близко, что для стороннего наблюдателя было бы очевидно, что эти двое, изнемогая от желания, слились в пламенном поцелуе. С каждой секундой их тела все сильнее вжимались друг в друга, покачиваясь подобно стеблям камыша под осенним ветром.
Раньше, когда он чуть не столкнулся с госпожой Цинь, Мо Си думал, что сегодня ничего хуже с ним уже не случится.
Как же наивен он был тогда.
Сжимая Гу Мана в железных объятиях, он тихо предупредил:
— Ни звука.
Прижатый к стене большим горячим телом, Гу Ман на несколько секунд вообще потерял способность думать. Хватка мужчины была слишком сильной, а его поведение — слишком волнующим и пугающим. Под его давлением Гу Ман задыхался, чувствуя себя так, словно на него упала гора. Все, что он мог сделать, чтобы не спровоцировать этого странного клиента на еще большую агрессию, — это инстинктивно кивнуть.
— Ближе.
Гу Ман послушно придвинулся.
Для застывшего на пороге Чжоу они выглядели как слившиеся в страстном поцелуе любовники, застигнутые за пару секунд до падения в постель. Любой обычный человек, увидев такое, сразу же оставил бы их в покое.
Но этого бездельника точно нельзя было назвать нормальным.
Ошеломленный Чжоу сначала отступил на два шага, затем обернулся, чтобы посмотреть на табличку, потер глаза и пробормотал:
— Написано черным. Гостей быть не должно…
Справившись с первым изумлением, офицер Чжоу с еще большим пылом ринулся в бой. Ворвавшись в комнату, он, смеясь, заявил:
— О, мои самые искренние извинения. Кажется, заклинание на табличке потеряло свою силу. Я правда не думал, что встречу в этой комнате кого-то еще.
— ...
— Дорогой друг, должен признать ваш невероятный талант. Наш маршал Гу — самый колючий цветок в этом публичном доме, однако я совершенно шокирован тем, как покорен этот дикарь в ваших объятиях. Как вы смогли добиться такого впечатляющего результата? Почему бы вам не поделиться опытом с этим скромным слугой? Разрешите присоединиться к вашему приятному досугу?
На протяжении всей речи сальная улыбка не сходила с губ Чжоу.
— Наслаждаться музыкой в одиночку не так весело, как слушать ее вместе. Давайте разделим это удовольствие на двоих.
Автору есть что сказать:
Мо Си: — Что с тобой не так? В разделе комментариев говорят, что ты тронулся умом.
Гу Ман: — И все?
Мо Си: — И что ты утратил часть своей души.
Гу Ман: — И все?
Мо Си: — И что ты познал горечь всех страданий человеческого бытия[3].
Гу Ман: — И все?
Мо Си: — И что твоя амнезия — результат пыток, которым тебя подвергли.
Гу Ман: — И все?
Мо Си: — И что ты только притворяешься сумасшедшим.
Гу Ман: — И все?
Мо Си: — И... нет, правда, что с тобой не так?
Гу Ман: — Младший брат Мо, среди приведенных выше вариантов есть верный. Пожалуйста, отметь карандашом 2B[4] ответ, который ты считаешь правильным. И не пытайся подсмотреть ответ у старшего брата[5]!
[3] 八苦 bākǔ баку — в буддизме 8 страданий человеческого бытия: рождение; старость; болезнь; смерть; разлука с любимым человеком; встреча с ненавистным человеком; невозможность достижения цели; душевные и физические страдания / жизнь, старость, болезни, смерть, обида, любовь, разлука и печаль.
[4] 2B — мягкий карандаш с диаметром грифеля 0,7 мм, обычно используется при тестировании в Китае.
[5] Гу Ман называет Мо «шиди» (младший брат по обучению), а себя — шисюном (старшим учеником и братом по обучению).
Автор: Жоубао Бучи Жоу. Перевод: Feniks_Zadira
< Глава 9 Оглавление Глава 11 >
Комментарии
Отправить комментарий