ТОМ II. Глава 185. Учитель пойман с поличным на тайном свидании. Новелла: «Хаски и его Учитель Белый Кот»

Глава 185. Учитель пойман с поличным на тайном свидании 18+

Когда сознание вернулось, Чу Ваньнин с большим трудом смог вспомнить, что делал все это время. Он не знал точно, в какой момент они выбрались из шумной толпы и, оказавшись в ближайшей роще, теперь жадно целовались, словно воду глотая обжигающее дыхание друг друга.

 

Однако эту жажду было не так просто утолить.

Они слишком давно и так отчаянно хотели друг друга, что теперь их страсть была похожа на безумие. Кадыки ходили ходуном, губы и зубы, сойдясь в яростном поцелуе, ранили до крови, но они ничего не замечали и не могли остановиться.

Мо Жань прижал Чу Ваньнина к дереву так сильно, что в его дрожащую спину впечаталась грубая кора. Откуда-то издалека доносилась тихая струнная музыка, но они не слышали ее, ведь в этот момент все звуки, далекие и близкие, рассыпались и рассеялись, оставив в целом мире только их учащенное дыхание.

Напрочь забыв о стыде и приличиях, их влажные губы и языки грубо терлись, спутывались и переплетались друг с другом.

 

Так бесстыдно и вульгарно…

Чу Ваньнин не желал признавать себя побежденным, но он слишком долго сдерживал свое желание и чувственную жажду, а вырвавшееся на волю пламя другого человека оказалось слишком ярким и пугающим. Страсть Мо Жаня была похожа на сорвавшегося с цепи дикого зверя, который хотел вцепиться ему в глотку, пожрать его плоть и выпить его кровь.

Впервые столкнувшись с такой яростной жаждой, Чу Ваньнин не понимал, что с ними происходит, правильно это или нет и что теперь с этим делать.

Казалось, что прямо сейчас тот целомудренный, сдержанный и одинокий мужчина, который привык все просчитывать на сто шагов вперед, в один миг был разорван в клочья и полностью уничтожен.

Однако строптивость и упрямство так въелись в его кости, что, барахтаясь в этом бушующем море страстей, он цеплялся за них, как за спасительную корягу, отказываясь покориться и показать свою слабость. Пусть его спина давно уже онемела, а душа почти покинула тело, он все равно стремился проявить инициативу и получить перевес в их любовном поединке вместо того, чтобы расслабиться и, став мягкой глиной в более опытных руках, получать удовольствие от своего первого любовного опыта.  

К сожалению, несмотря на большие амбиции, его навыки оставляли желать лучшего.

Все было настолько плохо, что он даже умудрился прикусить кончик языка Мо Жаня, отчего рот тут же наполнился сладковатым вкусом свежей крови. Из-за всех этих неудач его лицо раскраснелось от смущения, а  дыхание сбилось.

В итоге, наблюдая за его неуклюжими попытками проявить себя, Мо Жань с трудом сдерживал смех. По его мнению, Чу Ваньнин, который старанием пытался компенсировать отсутствие опыта, выглядел невероятно мило и так соблазнительно, что ему тут же захотелось со всей скопившейся в нем за годы воздержания страстью и нежностью преподать ему урок чувственной любви.

Льдинка, что он до сих пор носил в своем сердце, в этот миг окончательно растаяла и превратилась в чистые как слеза ласковые весенние воды, которые своей любовью и нежностью могли бы наполнить сотни ярко сверкающих расплавленным золотом бездонных озер.

Когда они разъединились, между их влажными ртами развратно и непристойно протянулась тонкая ниточка слюны. Покрасневшие от поцелуев губы припухли, глаза переполнились нежностью и желанием. Дыхание Мо Жаня стало тяжелым, прерывистым и влажным. Опустив голову, он пристально посмотрел в глаза Чу Ваньнина и грубыми подушечками пальцев нежно коснулся его щеки.

На самом деле Чу Ваньнин прекрасно знал, что его навыки на любовном поприще могут вызвать лишь презрительный смех, но одно дело понимать, а другое — принять и признать это. Угрожающе прищурившись, он грозно спросил:

— И над чем ты смеешься?

Увидев, что Мо Жань ничего не отвечает, но его глаза все ярче лучатся от едва сдерживаемого смеха, Чу Ваньнин рассердился еще больше.

— Я делаю что-то... не так, да?

Улыбка из глаз Мо Жаня окончательно перекочевала в уголки его губ. Стоя лицом к лицу с Чу Ваньнином, он снова крепко обнял его. Два подтянутых мужских тела тесно сплелись, и хотя это не было настолько же полно и плотно, как при слиянии мужского и женского тел, зато между ними так искрило, что казалось, еще немного — и они оба сгорят в огне неудовлетворенного желания.

— Что тут может  быть не так? Все просто отлично. — Мо Жань ласково погладил его волосы, а потом, прижавшись виском к его виску, нежно шепнул на ухо: — Мой Учитель лучше всех...

 

— Но ты ведь все еще смеешься!

Улыбка Мо Жаня с каждой секундой становилась все шире. Он чувствовал, что его грудь наполняется жаром, словно раскаленный камень, в то время как скрытое внутри нее сердце делается все мягче, нежнее и податливее.

— На самом деле моя реакция на тебя — нечто большее, чем просто смех!

Сначала Чу Ваньнин не понял скрытого смысла этих слов, но по мере того, как не только грудь Мо Жаня, но и нижняя часть его тела все настойчивее вжимались в него,  он не мог не заметить свидетельства его яростного и неистового желания. Сбивчивое горячее дыхание Мо Жаня было таким возбуждающим, волнующим и дразнящим, что у Чу Ваньнина вмиг онемела кожа на голове, в горле пересохло, а тело прошила волна нервной дрожи.

Стоило ему сообразить, в чем дело, и Чу Ваньнина накрыло осознание, насколько агрессивным, диким и свирепым мог быть этот, казалось бы, нежный и ласковый мужчина, учитывая, что одна его конкретная часть при желании запросто могла убить его, просто разорвав внутренности.

Когда все волоски на теле Чу Ваньнина встали дыбом, он попытался оттолкнуть Мо Жаня, но прежде, чем смог поднять руки, обжигающе горячий рот снова впился в его губы, посасывая, облизывая и безжалостно терзая нежные девственные лепестки. Мо Жань тяжело дышал, его изнывающее от страсти тело, желание которого он чувствовал даже сквозь разделяющую их одежду, словно придавило его к земле. От такого напора Чу Ваньнин немного растерялся, чем тут же воспользовался горячий и наглый язык Мо Жаня, который немедленно вторгся в его рот и, движимый неутолимой жаждой, как одержимый, принялся сосать, тереться и облизывать, осваивая завоеванную территорию… Сознание Чу Ваньнина окончательно отключилось, его ноги обмякли и онемели…

Все его тело дрожало от возбуждения, неведомого ему ранее странного бессилия, приятного жара и сжигающей нутро болезненной страсти.

Чу Ваньнин не помнил, как тем вечером они вернулись на Пик Сышэн. Он был будто не в себе, весь путь находясь в каком-то странном благодатном забытьи. Единственным четким воспоминанием было то, что в тот момент, когда перед расставанием у Павильона Алого Лотоса они снова обнялись и слились в долгом и жадном поцелуе, его вдруг охватила страстная жажда вечно вот так держать любимого человека в своих руках, а еще лучше поглотить его, сделать частью себя... но нет, даже этого было бы недостаточно… слишком мало…

В памяти осталось, как между поцелуями Мо Жань шепотом умолял разрешить ему остаться на ночь в Павильоне Алого Лотоса. Ухватившись за ускользающее сознание, Чу Ваньнин перевел дыхание и, с трудом вспомнив, что он разумный взрослый мужчина, ничего не ответил.

Он сам не знал, почему не согласился — возможно, из-за своей болезненной гордости, или оттого, что слишком долго был один и оказался не готов к такому быстрому развитию отношений. А может быть, все дело было в том, что он был слишком закостенелым в своих убеждениях и до обидного неопытным девственником. На краешке сознания Чу Ваньнина билась мысль, что все происходящее с ним сейчас, конечно, очень волнующе и бесконечно соблазнительно, но слишком уж абсурдно, не говоря уже о том, что настолько стремительный ход событий просто застиг его врасплох.

Насилу вырвавшись из объятий Мо Жаня,  горящий в любовной лихорадке Чу Ваньнин толкнул дверь и ввалился внутрь своего надводного павильона. В этот момент впервые в своей жизни он понял истинное значение выражения «не смел и головы повернуть».

Сейчас его чувства были натянуты до предела, словно тетива лука, и казалось, если он не выдержит и повернет голову назад, то его желание прорвет плотину и он уже не сможет оттолкнуть этого человека.

И тогда они оба просто сгорят дотла.

Когда, вернувшись домой, Чу Ваньнин захотел омыться и переодеться, то внезапно обнаружил, что его исподнее оказалось постыдно влажным. От витающего в воздухе сладковатого запаха он тут же покраснел до корней волос. Он был так растерян и смущен, что даже прикрытые веками ледяные глаза феникса в уголках стали  розовыми, напоминая лепестки цветов крабовой яблони.

Чу Ваньнин замер на месте и еще долго стоял столбом, пытаясь понять, как такое могло случиться с ним. Как же так?

За всю свою жизнь он не терял контроль над своим телом и никогда не был настолько зависимым от кого-то.

Вот дерьмо! И что же ему теперь делать?

В прошлом, когда Чу Ваньнин сталкивался с какой-то сложной задачей, он просто шел искать решение в книгах. Учитывая, что с самого детства он очень много читал, его разум сам был похож на огромную библиотеку.

Это был первый раз, когда никакие книги не могли помочь ему найти ответ. Поэтому он пребывал в полной растерянности, не понимая, насколько уместно случившееся с ним, как должно быть и как ему теперь себя вести.

К счастью, Мо Жань хорошо понимал его чувства и, получив отказ, не стал наседать и лезть напролом.

Однако близость между ними больше не ограничивалась держанием за руки. Теперь они часто страстно целовались в том самом переулке за Залом Мэнпо, а с наступлением ночи уединялись в роще. Мо Жань никогда не блистал красноречием и в разговоре с начитанным Учителем иногда ощущал себя грубым и косноязычным дураком, который, даже если захочет, не сможет облечь свои чувства в слова. Однако ярко сияющие глаза говорили о его любви лучше тысячи слов, и иногда Чу Ваньнину казалось, что он может запросто утонуть в их медовой сладости.

Так уж повелось, что его ученик всегда предпочитал действовать, а не говорить. При всем этом Чу Ваньнина не покидало ощущение, что Мо Жань очень хорошо чувствует его потребности и желания. Хотя они только начали встречаться,  иногда у него возникало очень странное чувство, что они прожили вместе много лет.

Дни текли своим чередом, а их встречи, наполненные объятиями и поцелуями, становились все более продолжительными, а их жажда — еще более мучительной, ведь все эти страстные ласки не гасили жар в крови, лишь сильнее распаляя их. Теперь, расставаясь, оба чувствовали лишь раздражение и неудовлетворенность.

Если Чу Ваньнин благодаря многолетней практике подавления порочных желаний еще как-то мог сдерживать собственную похоть, то Мо Жаню приходилось совсем худо. В юности его ученик выбрал иной духовный путь и никогда не практиковал укрощение естественных потребностей тела, не говоря уже о том, что он был молодым человеком в полном расцвете физических сил, кровь которого кипела от неудовлетворенной страсти. Стоило ли удивляться, что по окончании их тайных свиданий Мо Жань не мог сразу же встать и уйти.

Причина этого была совершенно ясна, ведь даже одежда не могла скрыть явное свидетельство его желания.

Было видно, что, пытаясь справиться с последствиями их любовных свиданий, он и правда очень страдал.

В тот день после ужина они снова уединились в пустынной роще на заднем склоне горы Хоу и почти час наслаждались обществом друг друга. Этим вечером планировалось собрание старейшин. Чувствуя, что время уже на исходе, Чу Ваньнин сказал, что ему пора. Однако по подсчетам Мо Жаня время у них еще было, поэтому он и не подумал его отпустить.

При этом его ученик не стал нарываться на грубость, пытаясь убедить его остаться, а просто набросился на него с поцелуями.

На этом участке леса было несколько живописных валунов, которые когда-то вытесали из скалы для постройки, а потом так здесь и бросили. Мо Жань сел на один из них, усадив Чу Ваньнина на колени к себе лицом. Обычно в этом положении тот, кто был снизу, оказывался чуть ниже того, кто сидел сверху, но из-за высокого роста Мо Жаня его голова была как раз вровень с головой Чу Ваньнина, что было очень удобно.

Влажные от поцелуев губы снова жадно слились, заглушив любые возможные возражения. Распалив Чу Ваньнина, Мо Жань начал прокладывать дорожку из поцелуев по его шее, затем прикусил и немного пососал судорожно перекатывающийся кадык. Услышав в ответ низкий стон, он почувствовал, что еще немного, и его сердце не выдержит и превратится в обугленную головешку.

Чу Ваньнину тоже было невыносимо тяжело. Он хотел освободиться и уйти, но его тело обмякло, да и ноги совсем не слушались. Эта поза в последнее время особенно нравилась Мо Жаню, ведь так он мог крепко обнимать Чу Ваньнина и чувствовать ответную реакцию его напряженного тела. Что до самого Чу Ваньнина, то, воскресив в памяти некоторые пикантные детали из своих снов, он даже представить не мог, какой ужасно развратной могла бы стать эта сцена, окажись они оба без одежды.

Возможно, они уже достигли точки невозврата, но даже самые яростные поцелуи не могли погасить горевшее в крови желание и лишь подливали масло в костер их страсти.

Когда Мо Жань наконец оторвал от него свои влажные красные губы, его пылающий взгляд обрушился на него, как морской прибой. Пытаясь восстановить сбившееся дыхание, он тяжело сглотнул, и его кадык очень волнующе дернулся прямо перед глазами Чу Ваньнина. Мо Жань не сводил с него глаз и, казалось, хотел что-то сказать, но в конце концов просто яростно впился в его губы зубами.

Хотя это был самый настоящий и довольно сильный укус, Чу Ваньнин почувствовал не только боль, но и сильнейшее возбуждение, которое отозвалось странной ломотой и дрожью в каждой чувствительной точке его тела.

В итоге любовь загнала Мо Жаня в ловушку, из которой самому ему было никак не выбраться. Подавив рвущийся из горла стон, он, горестно всхлипнув, еще крепче обнял сидящего у него на коленях любимого человека. Нежно гладя черный шелк волос, Мо Жань думал о том, что несмотря на то, что его Учитель — такой прекрасный человек, он все равно не может заставить себя просто любить его и заботиться о нем. Такой соблазнительный и желанный, он сводил его с ума, пробуждая дикую жажду безжалостно наброситься на него и взять силой…

В безмятежной тишине хриплое дыхание двух возбужденных мужчин становилось все тяжелее. Запрокинув голову, Чу Ваньнин чуть прикрыл дрожащие веки. Это же просто невыносимо — вот так обниматься, целоваться и ничего больше. Его собственное терпение было на исходе, что уж говорить о держащем его на руках молодом мужчине.

Глаза Мо Жаня покраснели и слегка увлажнились. В его приглушенном хриплом голосе, помимо с трудом сдерживаемых эмоций, прозвучали нотки обиды:

— Учитель…

— …

— Умоляю, я больше не выдержу…

А если не выдержит, то что сделает?  Чу Ваньнин вдруг вспомнил обрывки своих странных снов, и по его спине, от копчика до шейных позвонков, прошла волна неконтролируемой дрожи. Хотя Чу Ваньнин не издал ни звука, его уши ярко вспыхнули. Казалось, еще немного, и он сам не выдержит... и тогда... что ему делать с этим?..

Прежде чем Мо Жань снова приник к его алым от поцелуев губам, Чу Ваньнин еле слышно прошептал:

— Тогда... не здесь.

Не здесь — это ведь значит, что все возможно, но где-то в другом месте.

Сам не свой от удивления и радости, Мо Жань снова накинулся на него с поцелуями и даже попытался встать, удерживая Чу Ваньнина на руках.

До крайности смущенный Чу Ваньнин сердито прикрикнул на него:

— Ты! Отпусти меня сейчас же!

Мо Жань очень аккуратно поставил его на землю, не забыв поцеловать напоследок.

— Куда хочет пойти Учитель?

Прежде, чем Чу Ваньнин успел что-то ответить, неподалеку от них из-за поросшего травой валуна раздался подозрительный шорох. От потрясения сознание Чу Ваньнина тут же прояснилось, и он поспешно оттолкнул Мо Жаня…

Не успели они отскочить друг от друга, как из тени бамбуковой рощи вышел мужчина в развевающейся от ветра одежде, держащий в руке чуть покачивающийся при движении фонарь.

Подойдя ближе, этот человек еще какое-то время молчал, прежде чем они услышали его приглушенный голос, в котором были ясно слышны испуг и недоумение:

— Вы... почему вы здесь?

Автору есть что сказать:

зарисовка «Не воспринимайте это всерьез»

Некоторые друзья раньше язвили: мол, а почему продолжительность жизни ваших так называемых «бессмертных» все еще настолько коротка? На самом деле это повод еще раз перелистать «Историю Верхнего и Нижнего Царств мира совершенствования», обратив внимание на следующие прописанные там истины…

Давным-давно в смертном мире были люди, которые могли при жизни вознестись на Небеса, но для этого им нужно было последовательно пройти все стадии духовного развития: заложение фундамента, формирование золотого ядра, достижение бессмертия, прохождение через ниспосланное Небесами Бедствие (известное также, как Гнев Небес и Кальпа) и, наконец, вознесение. Согласно этой легенде, людям, достигшим стадии прохождения через бедствие, не нужна еда, а если они что и съедят, то даже пукают радугой. Так что, глядя на багровые облака на заре, знайте: это на Девятых Небесах бессмертные небожители очень плотно поужинали и к утру расцветили небо своими прекрасными испражнениями.

Так вот, на этапе прохождения через Гнев Небес достигшие бессмертия даосы могли подниматься на Девятый уровень Небес и время от времени даже спускались оттуда в смертный мир, чтобы рассказывать людям о том, как же прекрасно им там живется, но ни один окончательно вознесшийся бессмертный не вернулся на землю, чтобы рассказать о жизни бессмертных выше уровня Девятых Небес.

 И все же нашелся один даос, который, успешно пройдя через Бедствие, прорвался сквозь границу Девятых Небес и увидел вселенную за ее пределами, и то, что  предстало перед его глазами, разбило ему сердце…

Используя последние духовные силы, он смог передать свои последние слова на землю, и именно они и стали предисловием к «Летописи Верхнего и Нижнего Царств мира совершенствования».

 

«Не совершенствуйте свое духовное ядро, не становитесь небожителями, не возноситесь за пределы Девятых Небес!  Здесь кругом только замерзшие трупы основателей ваших духовным школ! Наверху нечем дышать! Здесь нет кислорода! Нет… ту-ту-ту-ту...(гудки)!..»

Так умер последний вознесшийся бессмертный.

Источник: адаптация юмористической зарисовки «Кончился кислород».

Автор: Жоубао Бучи Жоу. Перевод: Feniks_Zadira, Lapsa1

< Глава 184 ОГЛАВЛЕНИЕ Глава 186 >

Глоссарий «Хаски» в виде таблицы на Google-диске
Арты к главам 181-190

Наши группы (18+): VK (частное), Telegram, Blogspot

Поддержать Автора (Жоубао Бучи Жоу) и  пример как это сделать

Поддержать перевод: Patreon / Boosty.to / VK-Donut (доступен ранний доступ к главам).