Если бы кто-то еще недавно сказал: «Хе-хе, князь Сихэ, скажу вам по секрету, через три дня вы отправитесь в публичный дом искать общества проститутки», — Мо Си точно выбил бы этому смельчаку все зубы.
Однако теперь, когда он уже оседлал спину тигра[1], назад пути не было.
[1] 骑虎难下 qíhǔ nánxià циху ньанься — отсылка к китайской пословице: «Если скачешь верхом на тигре — слезть невозможно», т.к. тигр сразу загрызет соскочившего всадника; обычно применяется для обозначения безвыходного положения, когда путь к отступлению отрезан, что-то типа нашего «Пан или пропал».
В конце концов Мо Си постучал костяшками пальцев по деревянной дощечке с двумя словами: «Праздная беседа». Лицо его при этом приобрело пепельно-белый оттенок, в глубине глаз притаилась тьма, брови сошлись над переносицей, придавая его облику болезненно-мрачное выражение.
Мо Си сделал свой выбор.
Гу Ман протянул руку.
— Что?
— Заплати.
— Ты!... — Мо Си был взбешен. Лицо его покраснело, глаза метали молнии. Задыхаясь от гнева, он только и мог, что выдохнуть: — Я...
Гу Ман никак не отреагировал на эту вспышку ярости и просто молча продолжал стоять с протянутой в ожидании денег рукой. Кажется, он уже привык действовать по принципу: если есть возможность ничего не говорить, то лучше молчи.
Вот только Гу Ман из воспоминаний Мо Си был болтлив без меры. Даже выступая под палящим солнцем перед выстроившимися на плацу солдатами, он, гордо печатая шаг, ходил туда-сюда, не переставая скандировать подбадривающие лозунги. Мо Си все еще помнил одухотворенное лицо, лоснящееся от капелек пота, как шкура охотящегося гепарда, нескрываемое озорство в черных глазах и широкую, чуть насмешливую улыбку, обнажавшую маленькие аккуратные клыки.
Мо Си протянул Гу Ману золотую раковину[2], которая считалась самой дорогой обменной монетой в Чунхуа.
[2] 金色贝币 jīnsè bèibì цзиньсэ бэйби — золотая бэйби; раковина-монета, использовавшаяся в качестве денег в Древнем Китае.
Не поблагодарив, Гу Ман взял раковину, затем подошел к стеллажу у стены, взял маленький глиняный горшочек, осторожно положил в него раковину и поставил на самую верхнюю полку.
Мо Си с невозмутимым видом наблюдал за его действиями, но его сердце забилось быстрее от множества смешанных эмоций, среди которых преобладали ярость, негодование и обида. Разглядывая прямую спину Гу Мана, он все-таки не выдержал и спросил самым ледяным тоном:
— И много ты скопил в этом горшке?
Скольким людям ты позволил оскорблять, унижать и топтать себя?
...Ты...
Со сколькими людьми ты переспал?
Гу Ман молчал. Убрав банку, он снова сел напротив Мо Си.
В тусклом свете лампы было сложно рассмотреть, что отражает его лицо. Есть ли на нем вообще хоть какие-то эмоции, или это Мо Си просто плохо видит.
Гу Ман был слишком тихим, настолько спокойным, что это уже выглядело странно.
Неужели два года унижений окончательно сломали хребет его гордости?
Но Мо Си еще не взыскал с него долг, все еще не услышал, как Гу Ман признает свои ошибки... Пока этого не случится, разве имела право его душа покинуть клетку плоти, оставив Мо Си пустую оболочку?
— Ты дал мне золотую раковину. Это очень много.
— Сдачу можешь оставить себе...
Гу Ман честно ответил:
— Я бы и не смог, у меня нет таких денег.
Сказав это, он снова открыл свиток и пододвинул его к Мо Си:
— Выбери что-то еще. На самом деле ты можешь получить все, что перечислено здесь.
Мо Си: — ...
Он уставился на лицо Гу Мана, но на нем не было и тени страдания от перенесенного унижения. Все выглядело так, как будто он в самом деле спокойно и рационально предлагал ему снова сделать выбор.
Мо Си отвернулся и стиснул зубы так сильно, что хрустнула челюсть. А чего он ожидал? Сначала бегал по борделям, потом совершил измену, теперь сам стал шлюхой. Сколько раз этот человек переступал через его чувства и испытывал его терпение? «Это же просто секс, не нужно относиться к этому так серьезно», — разве этот рот уже не произносил подобные слова? Сначала он спал с другими за деньги, теперь за деньги кто-то спит с ним. Так что же в этом такого удивительного?
— Я не хочу выбирать, — Мо Си чувствовал, что гнев в его сердце становится все труднее подавлять. Не в силах дальше терпеть эту душевную боль, он поднялся и холодно бросил: — Просто забудь, я ухожу.
Гу Ман выглядел растерянным, как будто никогда не сталкивался с такой ситуацией. Первый раз в его глазах мелькнуло замешательство. Он хотел что-то сказать, но так ничего и не произнес.
Мо Си уже отвернулся чтобы уйти, когда тонкая рука ухватила его за рукав.
Мо Си уже балансировал на грани взрыва. Огонь в его груди взорвался фейерверком обжигающих искр, готовых в любой момент породить настоящий взрыв:
— В конце концов, что ты хочешь от меня?
И снова Гу Ман не ответил. Он подошел к полке, достал из своей маленькой глиняной копилки золотую раковину, положил на ладонь и протянул руку к Мо Си.
— Тогда это все еще твое.
— ...
— Простимся.
— ...
Несколько секунд они провели в гробовом молчании.
Внезапно Мо Си схватил бамбуковый свиток и потряс им перед лицом Гу Мана. Скрипя зубами от злости, он вглядывался в пустые глаза, пытаясь получить хоть какой-то отклик:
— Что ты чувствовал, эти два года занимаясь перечисленными здесь позорными вещами? Тебе нравилось делать это? Даже если кто-то бил тебя по лицу, а потом бросал монету, то ты все равно охотно раздвигал ноги, чтобы заработать еще, не так ли?
Наконец огонь расплавил прутья внутренней клетки и вся сдерживаемая ярость хлынула наружу неудержимым потоком.
Грудь Мо Си тяжело вздымалась, глаза полыхали алым:
— Разве мог тот Гу Ман, которого я знал, так низко пасть? Посмотри на кого ты похож сейчас! Неужели такого, как ты, я когда-то называл своим другом? Ради такого, как ты, ссорился с друзьями и ставил на кон свое доброе имя? Такого человека я принял как своего… Моего...
Он не мог продолжать. Мо Си как будто проглотил яд, который, наконец, достиг его сердца. От злости его трясло так, что даже губы дрожали. Под влиянием сильных эмоций в одно мгновение в комнате вспыхнула свеча. Вышедшая из под контроля духовная сила заставляла все вокруг вибрировать в унисон с его сердцебиением. Огонь отбрасывал неровные блики на лица двух пристально смотрящих друг на друга мужчин.
Мо Си схватил Гу Мана за одежду и дернул на себя. Оказавшись нос к носу, они уставились друг другу в глаза.
Грудь Мо Си тяжело вздымалась, в горящих алым глазах клубилась тьма. А потом его взгляд скользнул вниз и упал на обнаженные плечи Гу Мана.
Белая кожа была исполосована свежими ранами от ударов кнутом...
Шум в голове Мо Си превратился в «жужжание», а потом как будто что-то взорвалось. В дополнение к нарастающему яростному огню, на него накатила целая гамма эмоций, которые он не мог объяснить даже себе. В порыве чувств Мо Си без жалости обхватил ладонью челюсть Гу Мана и толкнул его прямо на стеллаж, зафиксировав своим телом. Умирающее пламя свечи, подавленное выбросом духовной энергии, окончательно увяло.
В темноте Мо Си наощупь изучал лицо Гу Мана, которое наконец было совсем рядом. Грубые, мозолистые пальцы коснулись волос, пробежали по коже щек и губам, обхватили шею. Он был так взбешен и возбужден, что не заметил странного взгляда Гу Мана и испуга, промелькнувшего в его глазах.
Голос Мо Си был низким и хриплым от ярости:
— Даже за мелкую подачку ты сделаешь все, о чем я попрошу, не так ли?
То ли эти слова, то ли перспектива быть задушенным Мо Си, но что-то все же окончательно добило Гу Мана. Его щеки покраснели, и впервые он начал активно сопротивляться, пытаясь вырваться из железной хватки.
Но разум покинул Мо Си. В окружающей их непроглядной тьме он не мог видеть боль в глазах человека рядом. В соседних комнатах тяжело дышали мужчины и стонали женщины. Это постоянно напоминало ему о том, что это за место, зачем здесь Гу Ман и чем они могли бы заниматься в этой комнате.
Стоило Мо Си поймать себя на подобных провокационных мыслях, как его пробил холодный пот.
Женщина в соседней комнате, казалось, достигла своего пика, ее крики становились все громче и пронзительнее. Звук ударов плоти о плоть был слышен так ясно, будто все происходило прямо перед ними. Дыхание пытающегося вырваться Гу Мана было неровным и затрудненным, и в затуманенном разуме Мо Си все эти слабые потуги выглядели как бесстыдная попытка соблазнения.
Глаза Мо Си потемнели. Сжигаемый изнутри гневом и ревностью, он кипел подобно раскаленному железу в горне.
— Отпусти… Убери свои...
Мо Си не отпустил. В смехе, что сорвался с его губ, не было ни радости, ни удовлетворения — только отчаяние и разочарование.
Его снедала ненависть и что-то еще, чему он не мог дать определения. Его голос звучал так хрипло, что даже ему самому он показался странным. Как будто прогоревшие угли бросили в воду. Он подался вперед и наклонился к уху Гу Мана:
— Ладно. Но ты-то меня не отпустишь, не так ли? Так что ты хочешь, чтобы я выбрал? Хочешь переспать со мной? Хочешь, чтобы выебал тебя?
— ...
Сквозь стиснутые зубы он зло выдохнул:
— Разве я недостаточно трахал тебя?!
Он был слишком импульсивен.
Теперь, когда эта фраза слетела с его губ, он почувствовал ужас.
Вряд ли такие слова кто-то когда-то слышал из уст благородного князя Сихэ. Когда Юэ Чэньцин рассказывал сдобренные матом солдатские байки, Мо Си хмурил брови и осуждающе смотрел на него. Но сейчас сам он зашел так далеко в своем гневе, что не задумываясь выпалил эти слова... грязные, злые и неловкие...
Исполненный отчаяния и потерявший надежду… его внутренний зверь так долго спал… но Гу Ман разбудил его.
Мо Си мысленно выругался и ударил кулаком по стеллажу. Маленький глиняный горшочек, в котором Гу Ман копил заработанные ракушки, несколько раз качнулся и полетел вниз, вдребезги разбившись о доски пола.
Мо Си автоматически повернул голову и скользнул взглядом по осколкам. Далеко не сразу до него дошло... Он быстро отпустил Гу Мана и повернул голову, чтобы убедиться...
Луч лунного света проник в окно.
Внутри этой маленькой глиняной копилки ничего не было.
За эти два года Гу Ман не смог получить даже крошечного кусочка белой раковины.
Разбитая копилка была пуста.
Автору есть что сказать:
Гу Ман (аки разъяренный тигр):
— У тебя нет выбора, выбирай! И зачем так сильно сжимать мою шею!?
Мо Си (бросая плотоядный взгляд на тигриную задницу):
— Где ты хочешь, чтобы я тебя зажал?
Гу Ман:
— Эй… Держи под контролем свой похотливый взгляд!
Комментарии
Отправить комментарий