[1] 答应 dāying даин — отзываться, откликаться, согласиться, обещать/дать слово, брать на себя обязательство.
Тук. Тук. Тук.
Сердце под его рукой билось сильно и размеренно.
Чу Ваньнин моргнул, в его глазах отразились удивление и радость, быстро сменившиеся неловкостью и смущением. Но старейшина Юйхэн по праву носил это звание[2]. За долгие годы он привык соответствовать образу безупречного и отстраненного небожителя, поэтому очень быстро смог взять под контроль выражение лица, на котором отразилось слишком много эмоций. Казалось, что это совсем другой человек только что изливал свой гнев и разочарование на Мо Жаня.
[2] 玉衡 yùhéng юйхэн — одно из значений: яшмовый балансир или «компас Семи Звезд» (астрономический инструмент).
— Если ты не умер, то зачем спустился?
Стоило Чу Ваньнину озвучить вопрос, и он тут же пожалел о своих словах.
Взглянув украдкой на Мо Жаня, он подумал, что тот пришел, чтобы спасти его. Но если Мо Жань сейчас скажет это вслух, Чу Ваньнин чувствовал, что сердце его остановится, а самообладание разобьется вдребезги[3].
[3] 一派马乱兵荒 yīpài mǎ luànbīng huāng — все кони разбегутся, а солдаты дезертируют.
От волнения он даже забыл, что уже мертв и у него просто нет сердца.
Мо Жань же только пристально смотрел на него и молчал.
Он приблизительно представлял реакцию Учителя, если вот так прямо скажет: «Я пришел ради тебя». Это точно застанет Чу Ваньнина врасплох и поставит его в неудобное положение.
Поэтому после некоторого колебания он потеребил губу и, опустив ресницы, мягко спросил:
— Учитель не догадывается, зачем я спустился?
— …ты спустился, чтобы искать неприятности[4] на свою голову.
— Учитель, когда вы успели сменить имя на Неприятности[5]? – рассмеялся Мо Жань. — И ведь ничего мне не сказали.
[4] 找不自在 zhǎo bùzìzai чжао буцзыцзай — искать себе неприятности/проблемы, навлечь на себя несчастье, напрашиваться на драку/побои.
[5] 不自在 bùzìzài буцзыцзай (в нашем случае Мо Жань называет Учителя Бу Цзыцзай) — чувствовать неловкость/недомогание; неприятности, хлопоты, лишние проблемы (при отделении «фамилии» Бу от «имени» Цзыцзай можно трактовать как Бу «свободный».
Чу Ваньнин, пораженный этой неизвестной доселе нежностью, быстро отдернул руку и от смущения снова впал в ярость:
— Что за чушь, совсем стыд потерял!
Но Мо Жань уже раскрыл его секрет.
Он уже понял, что гнев Чу Ваньнина был всего лишь прикрытием. Этот человек был слишком неловок и упрям и предпочитал скрыть свое лицо за театральной маской, демонстрируя всем звериный оскал[6], лишь бы спрятать свои настоящие эмоции: ласку и нежность, радость и восторг, тоску и смущение, горе и печаль.
[6] 张牙舞爪 zhāngyá wǔzhǎo чжанъя учжао — оскаливать зубы и выпускать когти; обр. в знач.: со свирепым и коварным видом, в лютой ярости, в диком бешенстве.
Какое глупое упрямство.
Да, Чу Ваньнин вел себя глупо, без устали нося эту маску всю свою жизнь.
Но и Мо Жань сам-то был не умнее. Ему потребовалось прожить две жизни, чтобы что-то понять о нем.
Эта шутливая перепалка разрядила атмосферу, и напряжение между ними почти исчезло. Мо Жаню удалось найти все четыре души Чу Ваньнина, а значит, появилась надежда на его скорое возрождение, отчего он пришел в отличное расположение духа.
Мо Жань снова крепко схватил Чу Ваньнина за руку и начал рассказывать о том, как он спустился в ад, про Великого Мастера Хуайцзуя и прочие свои похождения. Стоило ему начать говорить, и он уже не мог остановиться. С красными глазами, задыхаясь, он все продолжал болтать, не умолкая ни на миг. В этом потоке слов были три, которые встречались чаще всего: «Мне так жаль[7]».
[7] 对不住 duìbuzhù дуйбучжу — Я виноват! Извините меня! Мне так жаль!
Чу Ваньнин просто не понимал, что он мог бы сказать в ответ.
Когда он хорошо относился к людям, то совсем не думал получить за свое хорошее отношение что-то взамен. Также он не хотел, чтобы люди, которым он помог, чувствовали себя неловко или считали, что должны ему.
На самом же деле Чу Ваньнин просто боялся своей пылкости и импульсивности, которые были другим полюсом демонстрируемой им холодности и выдержки.
Поэтому, будучи от природы справедливым и открытым, он не предавал огласке свои добрые поступки, предпочитая скрывать их от других людей.
Чу Ваньнин носил маску всю жизнь.
Но однажды человек, который ему нравился, протянул руку, сорвал с него эту разрисованную в темных тонах злую маску и вытащил его из крабового панциря.
И в этот момент он просто остолбенел, не зная, как поступить в подобной ситуации.
Пока Чу Ваньнин растерянно молчал, Мо Жань уже встал перед ним на колени. Он так и не выпустил из рук его ладонь, словно боясь, что Учитель может снова исчезнуть. В этот момент в голову Чу Ваньнина невольно закралась абсурдная и весьма постыдная мысль...
Этот его ученик всегда был безрассудным и часто шел против заведенного порядка, и тут он вдруг так крепко хватает его за руку, нарушая все нормы приличия. Тут невольно задашься вопросом: а не задумал ли он сотворить что-то непотребное?
— … — Чу Ваньнин сам испугался своих мыслей и, бессознательно маскируя свое смущение, помрачнел еще сильнее. Не зная иного способа «сохранить лицо», он мог только прикрыться привычной надменной отчужденностью.
Вот только Мо Жань и не собирался делать ничего «такого», а просто вцепился в него, как в потерянное и обретенное вновь сокровище.
Верно, ведь в прошлой жизни он сам выбросил этого человека, как стоптанные сапоги.
— Учитель.
Вся ненависть осталась позади, он стоял перед ним на коленях, исполненный искренности и почтения, даже какой-то слишком раскаленный и опаляющий.
— В прошлом я ошибался. В будущем, если вы скажете мне пойти на восток, я сразу отправлюсь на восток, скажете идти на запад — я немедленно пойду на запад. Я сделаю все, лишь бы вы были довольны, — может быть, оттого, что эти слова были сказаны с любовью и шли от сердца, хотя Мо Жань все еще улыбался, в его глазах стояли слезы. — Вы же вернетесь со мной, ладно?
Чу Ваньнин по-прежнему молчал. Его лицо было спокойным, как водная гладь, но сердце, объятое пламенем войны, подавало тревожные сигналы[8].
[8] 心中烽火狼烟 xīnzhōng fēnghuǒ lángyān синьчжун фэнхо ланъянь — в сердце огонь сторожевой башни и «волчий» дым, где 烽火 fēnghuǒ сигнальный огонь (костер/фейерверк), зажженный на сторожевой башне, в обр. знач.: военная тревога, пожар войны; 狼烟 lángyān «волчий» дым — дымовой сигнал, предупреждающий о приближении противника, в обр. знач. хаос войны. Название происходит из легенды о том, что древняя армия, столкнувшись с опасностью, для привлечения внимания союзников сжигала волчий навоз, источающий удушливый дым.
— Учитель.
Полный очарования юности голос звучал так мягко и кротко.
Если Мо Жань ненавидел человека, то ненавидел искренне и всей душой.
Но если ему кто-то нравился, то он отдавал этому человеку всего себя без остатка.
Так вышло, что он всегда был склонен впадать в крайности, идя на поводу у собственных страхов и навязчивых идей.
— Пообещайте, что вернетесь со мной, ладно?
Чу Ваньнин даже не шелохнулся, лишь равнодушно смотрел на него, как будто с головой погрузившись в свои мысли.
Мо Жань испугался, что Учитель совсем не обрадован его предложением. Поэтому, несмотря на то, что на душе у него было тяжело, сохраняя на лице лучезарную улыбку, он предпринял еще одну попытку, стараясь при этом не слишком наседать, чтобы не расстраивать его еще больше. Он взял его за руку и начал трясти, словно бы поддразнивая его:
— Учитель должен согласиться. Просто кивните разочек.
— …
Мо Жань, испугавшись, что он так и не кивнет, чуть подумал и сказал:
— Может, я досчитаю до трех?
— …
— Если Учитель ничего не скажет, будем считать, что вы пообещали мне, — очень мягко и кротко сказал Мо Жань и после небольшой паузы начал медленно считать:
— Один, два, три.
Но Чу Ваньнин сейчас напоминал человека, которого вдруг опустили в теплую воду после того, как он долгое время провел на морозе. Сейчас он чувствовал не тепло, а только сильную боль.
Раньше, когда он был одинок, холод был привычен и не доставлял неудобств, однако стоило появиться человеку, который окутал его своим теплом, он испытал сильнейшую боль, когда каждый кусочек его оттаявшей плоти, каждый сантиметр его замороженной кожи потрескался и начал кровоточить.
Чу Ваньнин испытывал невыносимые сердечные страдания.
Кончики его пальцев в потной ладони Мо Жаня чуть дрожали.
Из-за его молчания Мо Жань занервничал все больше. Он очень боялся, что Чу Ваньнин совсем пал духом и не хочет возвращаться с ним в мир живых.
Мо Жань не осмеливался даже шевелиться, боясь, что Учитель бросит его и уйдет. Все еще сохраняя на лице невозмутимое выражение, он с деланым весельем сказал:
— Я считал слишком быстро. Вы не были готовы, поэтому я начну считать снова. Один, два, три.
— …
Мо Жань судорожно глотнул и содрогнулся всем телом. Его улыбка стала умоляющей:
— Учитель, вы меня слышите?
В глазах феникса наконец появился намек на эмоции, но Чу Ваньнин все еще выглядел очень отстраненным. Застывшим взглядом он смотрел на Мо Жаня и молчал.
— Я еще раз медленно посчитаю. Боюсь, вы могли не расслышать. Один, два, три.
— …
— Давайте, в последний раз?.. Один, два, три.
— …
— Теперь точно в последний раз. Один... Два… Три…
Чу Ваньнин смотрел на стоящего на коленях Мо Жаня как на пустое место. А он считал снова и снова… Как самый последний дурак, он повторял: один, два, три... один, два, три… Как будто словами можно вернуть плодородие выжженной почве, повернуть время вспять, заставить зацвести сухое дерево и оживить умершего любимого человека.
Но этот ученик перед ним, такой глупый и упрямый, продолжал считать с таким упорством, словно подсчитывал и собственные грехи, и все то хорошее, что сделал для него Учитель.
В конце концов у него задрожал голос, а натянутая улыбка превратилась в паническую гримасу:
— Учитель.
Мо Жань запрокинул голову. Глаза у него были красными, но он уже причинил столько страданий Чу Ваньнину и не хотел еще и разрыдаться перед этим благородным и сдержанным человеком, тем самым еще больше расстроив его.
Поэтому он сдержался и снова улыбнулся через силу, стараясь говорить спокойно и непринужденно:
— Я посчитаю еще раз. Просто позаботьтесь обо мне, ладно?
Услышав эти слова, Чу Ваньнин почувствовал себя так, словно ему всадили нож в сердце.
Содрогнувшись всем телом, он попытался медленно выдернуть пальцы из руки Мо Жаня, но тот только сжал их сильнее, продолжая говорить. Этот юноша не сводил с него немигающего, горящего решимостью взгляда, своим упорством и хваткой напоминая пса.
— Один. Два…
Вдруг снаружи послышался топот множества ног, крики и ругательства. Чу Ваньнин поднял голову и увидел во дворе море огней. Многочисленная призрачная стража окружила здание, намереваясь пойти на штурм.
В конечном итоге Жун Цзю нашел удобный случай расквитаться и донес на них.
— Они там, наверху! Все наверх!
— Схватить этого мелкого бандита!
— Этот нарушитель законов небес, он здесь!
Вокруг царил хаос, держащие в руках факелы призраки все прибывали, готовые в любой момент, подобно приливной волне, захлестнуть и раздавить две мятежные души, навеки лишив их шанса переродиться вновь.
Мо Жань даже не повернул голову. Он все еще держал Чу Ваньнина за руку, слишком спокойный и умиротворенный в такой опасной ситуации.
Пусть Чу Ваньнин не был его любовником, он любил, уважал и почитал этого человека. Ему было достаточно просто смотреть на него, чтобы в его мятежном сердце наконец воцарился покой.
Чу Ваньнин прикрикнул:
— У тебя в голове помутилось?! Почему ты все еще ничего не сделал?
С этими словами он крепко схватил Мо Жаня за руку и одним рывком поднял его с колен. На свету его глаза ярко вспыхнули. Сейчас Чу Ваньнин выглядел решительным и собранным, совсем как при жизни. Гневно сдвинул брови, он крикнул:
— Уходим!
Мо Жань замер от неожиданности:
— Мы?
Чу Ваньнин рассвирепел еще больше:
— А есть кто-то еще?!
Сердце Мо Жаня бешено забилось, он вздрогнул всем телом и закрыл глаза. Когда он снова их открыл, то вдруг ослепительно улыбнулся, и эта улыбка сделала его лицо завораживающе прекрасным. Все еще влажные от непролитых слез глаза сверкали подобно первой росе на цветах.
Теперь, когда Мо Жань наконец смог вздохнуть с облегчением, он мертвой хваткой вцепился в руку Чу Ваньнина.
Десять пальцев переплелись вместе.
Он прижал свой лоб ко лбу Чу Ваньнина и торжественно сказал:
— Три…
— Три?! Какие еще «три»?! Быстро уходим!
Снаружи целая армия призраков пришла за ними. Мо Жань повернулся и, бросив на них беглый взгляд, обеспокоенно сказал:
— Учитель, установите защитный барьер, а потом я переправлю вас в духовный фонарь!
— Нет.
— …Почему?! — Мо Жань застыл на месте[9].
[9] 呆若木鸡 dāi ruò mù jī дай жо му цзи — застыть, как деревянный петух; застыть с «деревянным выражением лица»; обр. в знач.: остолбенеть, быть парализованным от страха.
Хотя Чу Ваньнин смог сохранить холодное выражение лица, чувствовал он себя довольно неловко и по обыкновению в очередной раз прикрылся маской гнева:
— Если бы у меня была моя духовная сила, разве был бы я заперт в этой драной клетке?
— …
Вот это да!
Оказывается, этой душе Чу Ваньнина не хватает именно совершенствования.
На произнесение заклинания для перехода души в фонарь необходимо было на какое-то время полностью сосредоточиться и находиться в состоянии покоя. В подобной ситуации это было невозможно, поэтому Мо Жань бросился бежать, таща за собой Чу Ваньнина.
К счастью, хотя его учитель и лишился «совершенствования», быстро бегать он не разучился. Два человека выскочили из комнатушки и побежали, а за ними устрашающей огненной лавиной понеслась армия призраков. Добежав до ворот, Чу Ваньнин спросил:
— Ты знаешь дорогу?
— Нет, – ответил Мо Жань.
— …
Однако Мо Жань не растерялся. Указал на дворцовую стену, он предложил:
— Поднимемся наверх, чтобы осмотреться.
К счастью, базовые навыки цингуна Чу Ваньнина были по-прежнему хороши и даже без духовной силы для него не составило труда одним прыжком взлететь на стену. Он плавно приземлился на черепицу и сверху увидел, как толпа мертвых душ с гневным воем догоняет их, чтобы забить до смерти. Повернувшись к Мо Жаню, он распорядился:
— Давай, призови Цзяньгуй!
Мо Жань тут же последовал его указанию. Стоило ему потереть ладонь, и из нее в лучах алого сияния появилась похожая в своей стремительности на змею божественная ивовая лоза. Извиваясь и шевеля алыми листьями, она становилась все длинней, пока не улеглась кольцом вокруг его ног.
— Длина духовной плети — две с половиной тысячи метров[10], если используешь точку цюйчи[11] для освобождения духовной энергии, сможешь наполнить лозу энергией из шанъян[12]. Хлестай плашмя от себя сверху вниз!
[10] 五里 wǔ lǐ ву ли «пять ли»; в каждом ли — 500 метров.
[11] 曲池 qūchí цюйчи — акупунктурная точка на сгибе локтя.
[12] 商阳 shāng yáng шанъян — акупунктурная точка на указательном пальце.
Вжух!
Чу Ваньнин, казалось, вдруг понял что-то и поспешил добавить:
— Вливай меньше духовной силы.
Мо Жань замер, но он услышал эти слова слишком поздно.
Послышался грохот и гул, а затем словно огромная шипящая огненная змея проползла по земле и из ее пламени в небо взметнулся пылающий дракон, плюющийся молниями. Со звериным рыком лоза вырвалась из центра ладони Мо Жаня и понеслась по проходу между стенами, смывая призраков, подобно девятому валу. Языки пламени взметнулись ввысь, на какой-то момент связав небо и землю. В одно мгновение авангард демонической армии был сожжен дотла вместе со стенами, черепицей, деревьями и травой!
Чу Ваньнин: — …
Мо Жань: — …
— Я же просил вливать меньше духовной энергии! — сердито нахмурившись, возмутился Чу Ваньнин.
— Так вы сказали, когда я уже… — Мо Жань вовремя вспомнил, что не должен препираться с учителем, так как обязан быть почтительным, и закрыл рот, проглотив свой гнев. — Да, Учитель, вы совершенно правы.
— Не будем об этом, — Чу Ваньнин с досадой отряхнул рукав. — Я и правда сказал тебе слишком поздно.
Шокированный Мо Жань замер. Выходит, Учитель тоже может признавать свои ошибки? И для этого всего-то надо первым повиниться?
Ошалело похлопав глазами, он все же не смог сдержаться и рассмеялся.
Чу Ваньнин скользнул по нему взглядом:
— Что за глупый смех? Мы идем или нет?
Автору есть что сказать:
Ха-ха-ха-ха, спасибо вам, друзья, за ваше мнение. Договорились, если я все-таки решусь сменить название книги, пусть будет: «Этот достопочтенный бросил проституцию и женился[13]». А если после этого к вам нагрянет полиция, я вас не знаю! 23333 (ха-ха-ха).
[13] 从良 cóngliáng цунлян — бросить проституцию и выйти замуж (о проститутке) — обр. встать на путь исправления, жить праведной жизнью после всех тяжких.
Автор: Жоубао Бучи Жоу. Перевод: Feniks_Zadira, Lapsa1
< Глава 113 ОГЛАВЛЕНИЕ Глава 115 >
Глоссарий «Хаски» в виде таблицы на Google-диске
Арты к главам 111-120
Наши группы (18+): VK (частное), Telegram, Blogspot
Поддержать Автора (Жоубао Бучи Жоу) и пример как это сделать
Поддержать перевод: Patreon / Boosty.to / VK-Donut (доступен ранний доступ к главам).
Комментарии
Отправить комментарий