Глава 83. Этот достопочтенный хочет тебя
Безумная мысль зажгла глаза Мо Жаня кроваво-алым светом. Тело била нервная дрожь. Почти утратив рассудок, он сжал шею Чу Ваньнина, и в его горле родился низкий яростный рык.
Если Учитель повторит те самые слова, если скажет: «Живой или мертвый, я не обвиню тебя», — значит, он, должно быть... должно быть...
— Ах!
Мо Жань услышал хриплый стон. Чу Ваньнин задыхался, его лицо покраснело, но он даже уже и не пытался оказать сопротивление.
Мо Жань застыл на мгновение, широко распахнув покрасневшие глаза. Долгий миг безумие и разум боролись внутри него, пока наконец он не разжал руку и Чу Ваньнин упал обратно на кровать. На его шее наливались фиолетово-алым следы от его пальцев, и в душе Мо Жаня понемногу начал рождаться стыд.
Он открыл рот, собираясь позвать учителя, но не смог. Хотел произнести имя Чу Ваньнина, но из глотки не вырывалось ни звука. Лишь спустя долгое время он хрипло выдохнул:
— Ты...
В горле пересохло так, будто там застряли раскаленные угли. Мо Жань с трудом сглотнул слюну, чтобы немного прийти в себя. Еще вчера все было нормально и Чу Ваньнин вел себя как обычно. Он просто не мог переродиться...
Но тогда почему он повторил те же слова, что и перед смертью в прошлой жизни? Почему сказал: «Это я был неправ»?
Разве Чу Ваньнину тогда не пришлось выдавить из себя эту ложь, чтобы защитить Сюэ Мэна и его лицемерных соратников?
Мо Жань никогда не принимал на веру те слова. Он знал, что Чу Ваньнин никогда бы искренне не признал свою вину и не попросил бы у него прощения. Конечно же, Учитель просто лгал ему. Чу Ваньнин никогда не любил Мо Жаня. Он смотрел на него свысока и никогда не открывал ему своего сердца.
Мо Жань убил Учителя и нисколько не сожалел об этом.
С чего бы ему сожалеть...
Он отвернулся и медленно закрыл глаза.
Хотелось сбежать отсюда прямо сейчас. Какое ему дело, жив Чу Ваньнин или мертв?
Он повернулся, чтобы уйти.
Он хотел уйти.
Но ноги не двигались.
«Это я был неправ...»
Отпечатавшееся в памяти красивое, испачканное кровью, обычно такое бесстрастное лицо в самом конце, тогда, казалось, несло тень нежности. Лежа в луже крови на берегу озера Тяньчи, на самой высокой вершине горного хребта Куньлунь, он медленно поднял руку, чтобы коснуться лба Мо Жаня кончиками пальцев. Рука была очень холодной, но направленные на него глаза феникса излучали тепло. Тогда Мо Жань решил, что ему это просто показалось.
— Живой или мертвый, я не обвиню тебя, — тихо сказал Чу Ваньнин. Слезы текли из его глаз и смешивались с кровью.
— Мо Жань… — пробормотал спящий на диване мужчина. Эти слова заставили его вздрогнуть и прийти в себя. Опираясь рукой на стену возле кровати, он внимательно вгляделся в бледное лицо Чу Ваньнина.
Посеревшие влажные губы слегка шевельнулись, и до его ушей донеслось едва различимое:
— Мо Жань...
Юноша закрыл глаза, нахмурился и впился пальцами в деревянный столбик кровати, как будто изо всех сил пытаясь сдержаться. Но не смог и глухо, будто задыхаясь, спросил:
— Чу Ваньнин, ты не врал мне? Неужели то, что ты сказал, правда?
Казалось, грудь вот-вот разорвется от боли. Если Чу Ваньнин не переродился, эти слова могли означать, что его учитель в самом деле раскаивался в том, что плохо относился к Мо Жаню, и в глубине души чувствовал свою вину.
Но разве это может быть правдой?
Крепко спавший Чу Ваньнин, конечно же, не ответил ему, но Мо Жань был так одержим желанием получить ответ, что, смежив веки, продолжал ждать.
Лишь долгое время спустя он вздохнул и медленно приоткрыл глаза, взглянув на учителя сквозь завесу ресниц.
Мо Жань был совершенно не готов столкнуться с затуманенным взглядом глаз феникса.
Полуоткрытых, на грани между сном и явью.
Хотя Чу Ваньнин открыл глаза, но по выражению его лица было понятно, что его разум еще не прояснился. Он лишь на время вынырнул из своих мучительных кошмаров и в любой момент мог снова соскользнуть в сон. Глаза цвета ночного неба были пусты и безжизненны, словно видели не одну тысячу лет.
Всегда сохраняющий самообладание, мощный, как удар молнии, сейчас он выглядел совершенно потерянным и слабым.
Откинувшийся на постели Чу Ваньнин в полумраке выглядел невероятно красивым и уязвимым. Длинные ресницы обрамляли чуть приподнятые к уголкам глаза, веки слегка покраснели. Он выглядел таким трогательным и беззащитным, что сердце Мо Жаня дрогнуло. У него перехватило горло, когда он прошептал:
— Ты...
То, что он видел, было слишком похоже на сцены из его прошлой жизни, когда он занимался любовью с Чу Ваньнином. Разум Мо Жаня смешался, и на мгновение ему показалось, что он снова во Дворце Ушань, а Чу Ваньнин — его пленник и любовник поневоле. От одной мысли об этом у него во рту пересохло, а дыхание стало тяжелым.
«Я не могу...»
«Он мне совсем не нравится».
«Не прикоснусь к нему снова».
«Все старые обиды остались в прошлом. В этой жизни мы просто учитель и ученик».
Мо Жань облокотился на кровать и смотрел на Чу Ваньнина, изо всех сил стараясь не переступить границы.
Чу Ваньнин лежал, одетый в свои строгие одежды, собранные в высокий хвост волосы разметались по подушке. Вначале его лицо не выражало ничего, но потом в замутненных сном глазах появилось отражение Мо Жаня. Он слегка вздрогнул, видимо, решив, что кошмар не закончился, медленно протянул руку и на мгновение замер перед тем, как коснуться лба Мо Жаня.
— Это я был неправ... — он сказал эти слова так же нежно, как и в прошлой жизни. Слишком нежно для его обычного тона.
С гулким звоном что-то обрушилось в сознании Мо Жаня.
Сердце колотилось, а голова горела как в лихорадке. Последние остатки воли разлетелись осколками. Он даже не успел ни о чем подумать, прежде чем привычное желание заставило его наклониться к Чу Ваньнину и поцеловать его в слегка приоткрытые губы.
Руки неудержимо дрожали, пока он срывал с учителя одежду. В одно мгновение прошлое обрушилось на Мо Жаня, как приливная волна, а все кроме него растаяло, как снег весной. Он будто бы вернулся в красный павильон Ушань, залитый мягким светом алых свечей, где прижатый к постели его телом Чу Ваньнин снова борется и выдыхает ругательства, задыхаясь от унижения.
— Ммм....
Горячие влажные стоны Чу Ваньнина только еще сильнее сводили Мо Жаня с ума.
Кто ему не нравится? Кого он ненавидит? К кому он больше не хочет прикасаться?
Все превратилось в прах.
Мо Жань чувствовал себя так, будто никогда не умирал и дрожащее тело под ним по-прежнему принадлежало только ему.
Хотелось целовать, обнимать и безжалостно вбиваться в него. Хотелось, чтобы этот недостижимый, холодный, гордый бессмертный рыдал под ним и молил о пощаде. И Мо Жань был готов на все, чтобы получить желаемое сейчас же.
— Чу Ваньнин… — прохрипел он. Наслаждение захлестнуло его разум, и даже кончики пальцев горели огнем.
Он снова прикусил прохладный мягкий лепесток губы, языком ощущая остатки горького лекарства. Сердце билось как барабан, в голове не было ни одной связной мысли от близости с человеком, тело которого он знал лучше, чем собственное. После перерождения он не хотел плотских отношений с Чу Ваньнином из-за затаенной в прошлом обиды, но поцеловав его, почувствовал сводящее с ума наслаждение. Это было как глоток колодезной воды для умирающего от жажды в пустыне. Или как теплый плащ и костер для путника холодной зимней ночью.
Раньше он думал, что эти желания остались в прошлом.
Но хватило малости, чтобы он совершенно потерял контроль и, напрочь забыв о данном себе слове, не спрашивая разрешения, набросился с поцелуями на Чу Ваньнина.
Если бы он не разорвал одежды так небрежно, позволив спрятанной внутри вещи упасть на кровать, Мо Жань, возможно, этой ночью трахнул бы своего учителя, не думая о последствиях.
Звяк!
Раздался металлический звон, и что-то царапнуло руку Мо Жаня, перед тем как упасть на подушку.
Мо Жань был слишком взбудоражен, чтобы думать о мелкой царапине. Он только гневно взглянул на безделушку и продолжил возиться с одеждой. Все было в порядке, пока они с учителем сохраняли дистанцию, но стоило ему подойти ближе, и желания из прошлой жизни накрыли его с головой. Мысли о прикосновениях к этой белой коже и его руках на узкой талии Чу Ваньнина заставляли его задыхаться от возбуждения.
Белое шелковое нательное платье на теле Учителя оказалось прочнее, чем он мог представить. Как заколдованное, оно не желало поддаваться, и сколько Мо Жань ни бился, ему никак не удавалось сорвать даже пояс!
Он выругался себе под нос, стукнул кулаком по кровати и оторвался от тела Чу Ваньнина, собираясь достать меч и срезать все три широких пояса один за другим.
Но когда он сел, то заметил рядом с собой маленький кусочек блестящего металла. Поначалу он просто мазнул по нему взглядом, но вдруг пылающий разум Мо Жаня озарила яркая вспышка узнавания.
Он замер на мгновение, а затем резко обернулся.
Перед ним лежала аляпистая золотая заколка для волос в форме бабочки. Он несколько дней копил золотые перья нусяо, чтобы купить такую для Ся Сыни в Персиковом Источнике.
Тогда он даже сам заплел волосы Ся Сыни в высокий хвост.
— Дети должны носить золотой и красный. Смотри, как ярко и живо смотрится, — уговаривал он.
Мо Жань поднял заколку. Он чувствовал себя совершенно ошеломленным, словно ему на голову вылили ведро холодной воды.
Нет... Что происходит?
Как заколка, которую он дал Ся Сыни, оказалась у Чу Ваньнина?
Может ли быть, что...
Страшное понимание медленно достигло разума Мо Жаня. Он медленно повернул голову, его глаза остановились на Чу Ваньнине. Учитель спал. Мо Жань уставился на его лицо, и сердце пропустило несколько ударов, когда он заметил, как сильно покраснели губы Чу Ваньнина от его яростных поцелуев.
Невозможно, абсолютно невозможно.
Он, наверное, сошел с ума.
Может ли быть так, что Чу Ваньнин не солгал ему?
Может ли быть, что... Ся Сыни — на самом деле сын Чу Ваньнина?
Мо Жань содрогнулся от этой догадки. Голова разболелась так, что казалось, его череп вот-вот лопнет!
Автору есть что сказать:
Корм для рыбок: [поднимает руку] — Не прошли дальше «первой базы[1]»?! Протестую!
Чу Ваньнин: — Протест отклонен, это не твой сон!
Сюэ Мэн: — Протест отклонен, это не твой сон!
Мясной Пирожок: — Протест отклонен, это не твой сон!
Комментаторы Цинцзян[2]: — Протест отклонен, это не сон из «Тысячи осеней[3]»!
[1] отсылка к 4 стадиям интимной близости. Корни этого понятия в бейсболе — где есть 3 базы и финальный хоумран:
- (base 1) французский поцелуй ( с языком) и все что идет до французского поцелуя (держаться за руки, обниматься, просто целоваться);
- (base 2) трогать интимные места друг друга;
- (base 3) петтинг;
- (base 4) HOMERUN — секс.
[2] Цинцзян — китайское название литературного журнала, где публикуется большая часть популярных BL-новелл https://m.jjwxc.net
[3] отсылка к новелле 梦溪石《千秋》 «Тысяча осеней» — там даже с поцелуями все сложно.
Автор: Жоубао Бучи Жоу. Перевод: Feniks_Zadira, 30.06.12.16.28
< Глава 82 ОГЛАВЛЕНИЕ Глава 84 >
Глоссарий «Хаски» в виде таблицы на Google-диске
Арты к главам 81-90
Наши группы (18+): VK (частное), Telegram, Blogspot
Поддержать Автора (Жоубао Бучи Жоу) и пример как это сделать
Поддержать перевод: Patreon / Boosty.to / VK-Donut (доступен ранний доступ к главам).
было жарко
ОтветитьУдалить