ТОМ I. Глава 1. Высокоуровневый Босс возродился в Деревне Новичков... Новелла «Меч по имени Бунайхэ»
18+ Материалы, размещенные здесь, не являются пропагандой чего-либо и представлены в ознакомительных целях.
ТОМ I. Красавца прекрасные кости
Глава 1. Высокоуровневый Босс возродился в Деревне Новичков,
теперь его «индекс привлекательности» прямо пропорционален IQ
Вжух…
По длинному мечу потекла свежая кровь. Пошатываясь, Гун Вэй[1] отступил на полшага назад и, лишившись последних сил, рухнул на землю.
[1] 宫惟 gōng wéi гун вэй «тоскуя по дворцу», где 宫 gōng — дворец; опочивальня; обитель; 惟 wéi — думать; тосковать; надеяться; подчиняться; следовать велению сердца.
Отравленный кинжал выскользнул из его руки и с тихим звоном упал к ногам.
— Начальник!
— Глава Сюй?
— Что здесь происходит? Что только что...
Толпа на Помосте Вознесения Бессмертных нахлынула, как прибой, однако кроме ясно читаемого шока и ужаса, по лицам людей было сложно понять их отношение к случившемуся. Гун Вэй лежал на земле и неотрывно смотрел на торчащий из его груди окровавленный меч. Тонкие сильные пальцы с выступившими сухожилиями на побелевших костяшках крепко сжимали рукоять меча, на котором было выгравировано «Бунайхэ[2]». Воистину устрашающее зрелище.
[2] 不奈何 bùnàihé бунайхэ — выхода нет; больше ничего сделать нельзя; полная безысходность и беспомощность перед обстоятельствами; южно-китайская сорока: Pica pica sericea Gould.
Взгляд Гун Вэя медленно заскользил вверх по лезвию меча и сжимающей его руке и остановился на словно покрытом инеем вечно ледяном лице высокомерно взирающего на него сверху вниз Сюй Шуанцэ[3]:
[3] 徐霜策 xú shuāng cè сюй шуанцэ «достойный холодный как иней стратег» или «нежный и суровый кнут»: 徐 xú — медленный, нежный, сдержанный, достойный; 霜 shuāng — иней, мороз, суровый, белоснежный, седой, вдовий; 策 cè — книга на бамбуковых дощечках; трактат, кнут; стратегия.
— Ты... хочешь убить меня?
Гун Вэй смежил веки и, сделав судорожный вдох, снова открыл глаза, скользнув взглядом по заснеженным вершинам и скованному морозом горному лесу.
Кажется, голос Сюй Шуанцэ стал звучать немного громче, но, возможно, это потому что он подошел ближе и теперь каждое сказанное им слово звучало так, словно его сначала раздробили между зубов, а потом выплюнули:
— Почему?
Гун Вэй не ответил. Кровь так быстро покидала его тело, что чувства уже сковал могильный холод, и все поплыло перед глазами. В этом полуобморочном состоянии он слышал далекий шум беснующейся толпы. Несколько маститых мастеров из разных духовных школ практически одновременно выступили вперед, чтобы попытаться продлить его жизнь, насильно вливая в его тело свою духовную силу, но даже это не помогло.
Сюй Шуанцэ прошел все ступени к бессмертию и достиг высочайшего уровня духовного развития[4], так что на текущий момент по праву считался самым сильным заклинателем в мире. Удар его меча Бунайхэ не могла выдержать ни одна живая душа.
[4] 大乘 dàchéng дачэн «большая колесница» — будд. махаяна (направление буддизма), основано на прохождении трех ступеней к нирване (трижды помножить на самое себя) через постепенное отрешение от мирского и посвящение себя служению людям и духовной практике.
— ...Мне очень жаль, — Гун Вэй заставил себя рассмеяться, несмотря на то, что кровь продолжала хлестать из уголков его рта. Улыбка на этом смертельно бледном лице выглядела по-настоящему жутко, — мне так жаль, ты… ты видишь…
— Не двигайтесь!
— Начальник Гун!
— Не двигайтесь!
Словно не слыша этих криков, Гун Вэй хрипло вдохнул и поднял руку. В том направлении, куда он указывал, было лишь унылое серое небо, покрытые белым снегом горные вершины и холодный ветер, что, растревожив своим скорбным воем горные озера и сосновые леса, поспешил исчезнуть за линией горизонта.
— Ты видишь, это цветы персика.
...Теперь не только лицо Сюй Шуанцэ, но даже его дыхание, казалось, застыло.
В зрачке правого глаза Гун Вэя зародилось странное алое сияние, и в тот же миг с тонких пальцев сорвалось несчетное множество пунцово-алых лепестков. Словно рой сияющих бабочек, подхваченные ветром, они слетели с высокого нефритово-белого помоста на скованную зимней стужей землю.
В какой-то миг показалось, что в мир вернулась весна. Горы, реки, поля и персиковые леса накрыло цветением персика. Простираясь до самого горизонта, алые облака из миллионов лепестков отражались в испуганных глазах свидетелей этой сцены:
— Это… что это такое?!
— Иллюзия! Это созданная магией иллюзия!
— Ты никогда не сможешь вознестись, — Гун Вэй просто лежал в луже собственной крови и, прищурив глаза, с улыбкой смотрел на Сюй Шуанцэ, но каждое произнесенное им слово проклятия было ясно слышно всем, — в этой жизни твое духовное совершенствование… закончится здесь.
Он больше не мог видеть выражение лица Сюй Шуанцэ. Создание этой, захватившей небо и землю[5], внушающей ужас огромной иллюзии окончательно истощило все его духовные силы. Рука Гун Вэя обессиленно упала на землю. Под небом, заполненным трепещущими лепестками цветущего персика, он закрыл глаза и погрузился в вечный сон.
[5] 天地 tiāndì тяньди «небо-земля»; природа, мир, сфера.
Последнее, что он увидел в этой своей жизни — как Сюй Шуанцэ, наконец, наклонился и потянулся к его горлу...
Однако ему было неведомо, что произошло после его смерти.
В начале двадцать восьмого года эпохи Тайи[6], начальник Дисциплинарного Ведомства Союза Бессмертных[7] Гун Вэй тайно пронес на церемонию на Помосте Вознесения Бессмертных острый нож и попытался убить главу ордена Цанъян[8] Сюй Шуанцэ, но получил отпор, и в итоге сам был убит мечом по имени Бунайхэ.
Когда эта новость распространилась повсеместно, мир был потрясен.
[6] 太乙 tàiyǐ тайи — кит. астр. звезда в центральной части неба; миф. владыка неба; изначальное единство инь и ян.
[7] 仙盟 xiānméng сяньмэн «альянс/союз бессмертных».
[8] 沧阳 cāngyáng цанъян «холодное солнце» или «голубой ян»; где 沧 cāng — голубой, синий; студеный, холодный; 阳 yáng — ян (противоположность «инь»): положительное (мужское) начало/половой член; солнечный свет/тепло; мужчина.
🌸
Шестнадцать лет спустя…
— ...Младший соученик[9]!
[9] 师弟 shīdì шиди «младший ученик учителя» — младший соученик\собрат по обучению: обращение к младшему по возрасту ученику.
— Младший брат очнулся!
— Быстро позовите старшего брата-наставника[10]!
[10] 大师兄 dàshīxiōng дашисюн «старший наставник» — самый старший из соучеников одного учителя.
Вокруг него воцарилась такая неразбериха, словно множество новорожденных цыплят бегали по курятнику, громко пища во все горло. От этого шума и суеты у Гун Вэя начала болеть голова и запульсировало в висках.
Его первой мыслью было: «Старший брат-наставник? Мой брат-наставник здесь?»
Но он довольно быстро сообразил, что что-то тут не так, потому что в Союзе Бессмертных у него был только один брат-наставник — Ин Кай[11]. Поэтому совершенно точно здесь не могло быть так много людей, которые посмели бы называть его «младшим соучеником».
[11] 应恺 yīng kǎi ин кай «предвестник радости».
Гун Вэй с трудом приоткрыл глаза, и первое, что он почувствовал, была сильнейшая боль… казалось, все его кости были сломаны, а потом снова сращены вместе. Обычно подобная боль была типичным последствием потери контроля над собственным совершенствованием во время духовной практики.
От боли закружилась голова и затуманилось зрение, так что потребовалось время, чтобы мир вокруг него постепенно обрел ясность. Первым, что он смог рассмотреть, был простой белый полог кровати, потом он понял, что находится в маленькой, довольно скромной, но, можно сказать, чисто убранной комнате. Молодой человек с уложенными в высокую прическу волосами и мечом на поясе, которому на вид было чуть больше двадцати, в сопровождении пяти подростков подошел к нему и спросил:
— Младший брат, как ты? Ляг сейчас же! Не двигайся!
...Это звучало так похоже на последние крики, которые он слышал перед смертью. Тогда его тоже призывали не двигаться, и это странное совпадение неожиданно наполнило его сердце теплом…
Почувствовав новый приступ головокружения, Гун Вэй снова откинулся на подушки. Тем временем этот новоявленный брат-наставник приказал нескольким подросткам охранять дверь снаружи, после чего взял его за руку, чтобы тщательно изучить пульс, и судя по всему, остался вполне доволен результатом:
— Хотя духовный пульс все еще довольно слаб, но твоя жизнь теперь вне опасности. Это и правда отличная новость!
Кто я?
Где я?
Я не умер?
— Младший брат, ты должен хорошенько запомнить, что путь к бессмертию и совершенствование своего духа всегда сопряжены со смертельной опасностью. Если в будущем в процессе своей духовной практики ты опять увлечешься и потеряешь контроль над духовными потоками, то можешь не только до основания разрушить свою духовную базу, но и проститься с жизнью!.. Ох, как твой старший брат-наставник, я, конечно, понимаю, что сейчас ты очень подавлен, но разрыв помолвки с Юйчи Сяо[12] — дело решенное, так что тебе нужно просто смириться с этим и отпустить ситуацию. Ты не можешь выбирать свою родословную, поэтому не стоит винить себя. Если на то пошло, по крови ты лишь наполовину суккуб[13], но даже если бы ты был чистокровным демоном-соблазнителем, мы бы все равно не изменили своего отношения к тебе и уж точно не стали бы тебя презирать...
[12] 尉迟骁 yù chí xiāo юй чи сяо «утешение запоздалой храбростью».
[13] 魅妖 mèiyāo мэйяо «обольстительная нечисть» — демон-обольститель; суккуб/инкуб.От переводчика: так как это BL-новелла, герой обречен охотиться за вторым главным героем и его семенем, поэтому суккуб будет точнее, чем специализирующийся на женщинах инкуб.
Гун Вэй, который на протяжении всей его речи лежал, как окоченевший труп, услышав что-то настолько впечатляющее, тут вскинулся:
— Подожди-ка!
Но брат-наставник просто пропустил его вскрик мимо ушей. Скорее всего, пока Гун Вэй был без сознания, он много раз репетировал эту речь, и теперь по накатанной продолжал увлеченно и самозабвенно увещевать его[14]:
— Хотя с древних времен ни один суккуб не смог совершенствоваться до золотого ядра, но ты как минимум наполовину человек, так что еще есть надежда! Мы все верим, что если ты будешь усердно работать над собой[15], то сможешь достигнуть просветления и стать бессмертным! Когда-нибудь мы еще будем гордиться твоими успехами… мы… младший брат! Что с тобой? Тебе снова нездоровится? Кто-нибудь, помогите!
[14] 苦口婆心 kǔkǒu póxīn кукоу посинь «на словах резок, в душе добр» — обр. в знач.: резко, но справедливо критиковать; говорить горькую правду с добрыми намерениями.
[15] 悬梁刺股 xuán liáng cì gǔ сюаньлянцыгу «привязываться к балке, колоть ногу» — обр. в знач.: упорно учиться. В основе идиомы притча о Сунь Цзине 孙敬, который привязывал волосы к балке, чтобы проснуться от боли, если заснет за книгой, и о Су Цине 苏秦, который колол себе ногу шилом, чтобы не заснуть за книгой.
Гун Вэй, который только что был на грани жизни и смерти, к удивлению всех присутствующих сел, схватил брата-наставника за ворот и, притянув его к себе, уставился на него с нескрываемым ужасом в глазах:
— Суккуб?!
Теперь брат-наставник выглядел даже более испуганным, чем он сам:
— Младший брат, ты память потерял?!
Только час спустя Гун Вэю удалось собрать воедино намеки соучеников и остаточные воспоминания первоначального владельца этого тела и получить приблизительное представление о происходящем.
Владелец тела носил имя Сян Сяоюань[16] и был младшим учеником, который не так давно заложил свой духовный фундамент. У него был посредственный талант к совершенствованию и низкий духовный потенциал, однако он был невероятно популярен в своем ордене.
[16] 向小园 xiàng xiǎoyuán сян сяоюань «направляясь в маленький сад». Помимо основного значения «плодовый сад» 园 yuán переводится как могильный курган (императоров).
Потому что он был умственно неполноценным.
Обладающие духовным потенциалом ученики в подавляющем большинстве своем от природы довольно умны, Сян Сяоюань же являлся тем самым редким исключением из правила.
Шестнадцать лет назад стоявшие на страже у ворот ордена ученики нашли его у подножия горы. Из-за сильного жара завернутый в пеленки малыш едва дышал и даже не мог плакать. Кроме написанной кровью записки, где были указаны год, месяц, день и время его рождения[17], при нем ничего не было.
[17] 四柱八字 sìzhù bāzì сычжу бацзы «четыре столпа восемь знаков гороскопа» — Четыре Столпа Судьбы: год, месяц, день и время рождения человека, по которым можно составить гороскоп человека и определить судьбу.
Старейшины ордена пригласили известного целителя, который две недели усердно занимался его лечением, прежде чем чуть не убивший ребенка жар спал, однако болезнь нанесла непоправимый ущерб его мозгу... по крайней мере, все единодушно решили, что именно это было основной причиной его замедленного умственного развития и совершенствования.
Сян Сяоюань научился говорить только в возрасте шести лет и с большим трудом построил свой духовный фундамент к четырнадцати годам. До сих пор он так и не приблизился к формированию золотого ядра, которое рассматривалось как вступительное испытание в ученичество, и вынужден был довольствоваться положением последователя учения[18].
[18] От переводчика: в романах сянся часто встречается понятие о внутренних и внешних учениках. Главное отличие внутренних учеников от внешних, это то, что у первых есть учитель, и главной их обязанностью является собственное духовное совершенствование, тогда как внешние ученики скорее обслуживающий персонал, пытающийся самостоятельно развить свой духовный потенциал. Большинство из них так никогда и не достигает духовного уровня, достаточного для того, чтобы быть принятыми в ученичество.
...Несмотря на то, что этот ребенок был лишен талантов, это не значит, что он был совсем никчемным. Мальчик был милым, послушным, прилежным, добросовестно практиковался и пытался выучить даже самый сложный урок, никогда не жалуясь на трудности и усталость, поэтому в ордене не было учителя, которому бы он не нравился. Но, к величайшему сожалению, в его поведении был один недостаток, который не могли компенсировать все прочие его достоинства.
Ему очень нравилось пялиться на красивых девушек.
Казалось бы, что может быть естественнее тяги лишенного матери ребенка к симпатичным девушкам, но встретив на улице красавицу, Сян Сяоюань впадал в странный транс и мог часами следовать за ней, не реагируя, даже когда его пытались окликнуть. Когда он был маленьким, это не так бросалось в глаза, но с возрастом подобное поведение стало выглядеть неподобающе и превратилось в проблему. Что касается самих девушек, то обычно они просто смеялись над ним, не воспринимая его всерьез, поэтому с течением времени ситуация лишь усугубилась, и он начал засматриваться не только на красавиц, но и на красивых юношей.
...Если бы подобное случилось шестнадцать лет назад, когда начальник Дисциплинарного Ведомства Бессмертного Союза Гун Вэй был еще жив, уже после первого рецидива он бы лично приехал разобраться в этом деле и сначала хорошенько приложил бы Сян Сяоюаня веером[19] по лицу, а потом отправил на тренировочную площадку, чтобы за напряженной практикой тот смог обдумать свое неподобающее поведение. Если бы впоследствии эта «порочная тяга» снова дала о себе знать, Сян Сяоюаня просто связали бы и отправили в дисциплинарный суд, где он на своей шкуре смог бы прочувствовать бурную и неудержимую любовь Гун Вэя к перевоспитанию.
[19] 掌扇 zhǎngshàn чжаншань — опахало/веер на длинной ручке.
Но, удивительное дело, люди, окружавшие Сян Сяоюаня, не ругали его даже за самые серьезные проступки. Ярким подтверждением был случай, когда завороженный красотой юного целителя, Сян Сяоюань последовал за группой учеников, отправившихся практиковаться в лекарском искусстве. Покинув гору, он шел за ними больше десяти километров, пока не понял, что заблудился. Ученики школы целителей заботились о нем полгода, прежде чем очень неохотно решились отправить его домой, дав ему с собой сумку полную чудодейственных эликсиров.
Не зная невзгод и разочарований, безмерно обожаемый и любимый всеми, Сян Сяоюань спокойно плыл по течению жизни до тех пор, пока ему не исполнилось шестнадцать. Полгода назад в сопровождении одного из старших учеников он спустился с горы, чтобы купить вещи и на полпути встретил путешествующую по стране госпожу из рода Юйчи.
Стоило старшему брату отвернуться, как Сян Сяоюань без малейших колебаний тут же забрался в ее экипаж. Конечно, за такое неподобающее поведение дерзкого юношу должны были вышвырнуть на дорогу и хорошенько поколотить, однако госпожа Юйчи была настолько поражена его внезапным появлением, что не сразу смогла среагировать на подобную бесцеремонность. Когда же эта женщина рассмотрела наглеца поближе, ее гнев быстро сменился восторгом. С блеском в глазах, она жестом пригласила Сян Сяоюаня присесть рядом с ней и, погладив его по волосам, восхищенно заахала:
— А слухи-то не лгут, ты и правда невероятно хорош собой, — а потом добавила, — у меня есть сын по имени Юйчи Сяо. Год назад он вошел в брачный возраст[20], но все еще холост. Как насчет того, чтобы стать его спутником жизни?
[20] 及冠 jíguàn цзигуань «достигнуть венца» — достигнуть совершеннолетия/ брачного возраста» — в 20 лет молодые люди становились совершеннолетними и получали право носить венец (гуань) взрослого.
По праву рождения Юйчи Сяо должен был унаследовать главенствующее положение в ордене Цзун[21]. В столь раннем возрасте этот молодой человек не только имел безупречную репутацию в обществе, но и был лидером следующего поколения идущих по пути бессмертия[22].
[21] 剑宗 jiàn zōng цзянь цзун «школа/учение меча/фехтования».
[22] 玄门 xuánmén сюаньмэнь — сокровенное учение; тайный путь; о даосизме.
При интеллектуальном уровне Сян Сяоюаня, тот, вероятно, даже не осознал, что значит стать для кого-то спутником жизни, но все прочие хорошо понимали, что это был редкий шанс быстро подняться в обществе, и если бы не особые семейные обстоятельства семьи Юйчи, вряд ли такое предложение вообще поступило бы. Так что старейшины ордена немедленно согласились на предложение благородной госпожи и скрепили соглашение о помолвке, отправив ей подписанный брачный договор вместе со всеми данными о дате рождения Сян Сяоюаня для составления гороскопа совместимости новобрачных.
Но когда подошло время свадебной церемонии, этот, казалось бы, идеальный брак неожиданно разбился о скалы яростного неприятия его одним конкретным человеком.
И, думаете, кто же это был? Юйчи Сяо собственной персоной.
— Мое сердце уже занято, поэтому в этом вопросе я не могу следовать воле моих родителей. Пожалуйста, войдите в мое положение и простите меня. Кроме того, насколько мне известно, молодой господин Сяо из вашего ордена по крови наполовину суккуб, чем и объясняются многочисленные странности в его поведении. Я не могу продолжать свой путь к бессмертию вместе с нечеловеческим существом, за что снова смиренно прошу у вас прощения!
Юйчи Сяо был слишком скор в суждениях и резок в своих словах. Ни его родные, ни его собственная мать не смогли вовремя остановить его, прежде чем он, не подумав, навесил на совершенно ошеломленного Сян Сяоюаня клеймо «суккуб».
Суккубы были низшим классом демонов. Благодаря красивой внешности и врожденному обаянию они легко очаровывали сердца людей, но при этом не отличались особым интеллектом и практически не обладали демоническими силами, поэтому в целом были почти неотличимы от обычных людей.
Строгие законы Союза Бессмертных требовали полного искоренения всех демонов, однако суккубы были единственным исключением, и для этого существовали две причины: во-первых, они были лучшими спутниками для двойного совершенствования, а значит, по-своему полезны всему обществу идущих к бессмертию. Во-вторых, суккубы отличались довольно низким интеллектом, так что плетение заговоров с целью причинения вреда людям было для них непосильной задачей. Если честно, то эта разновидность демонов была настолько глупа, что у людей просто рука не поднималась их уничтожить.
Сян Сяоюань столько лет упорно практиковался, даже не подозревая, что из-за его демонической природы все усилия с самого начала были настолько же бесполезны, как попытка принести воды в бамбуковой корзине.
Именно поэтому, боясь ранить его сердце, старейшины все время держали это секрете от него.
Этот простодушный ребенок упал в обморок, а по возвращении домой, той же ночью, его начало рвать кровью, затем он впал в буйство и у него произошло отклонение в течении духовных потоков. К счастью, братья и сестры по обучению установили подневное дежурство около его комнаты и оказались готовы к такому развитию событий. Благодаря их своевременному вмешательству, Сян Сяоюаня удалось спасти, иначе бы он или сгорел в вышедшем из-под контроля духовном пламени, или умер от внутреннего кровотечения.
После того как этот юноша две недели пролежал в забытьи, он наконец проснулся, и теперь все смогли вздохнуть с облегчением.
Никто не знал, что тем, кто очнулся в этом теле был не кто иной, как вернувшийся из небытия погибший шестнадцать лет назад от меча Сюй Шуанцэ прославленный начальник Дисциплинарного Ведомства Союза Бессмертных Гун Вэй.
В комнате воцарилась мертвая тишина. Прикрыв лицо рукой, Гун Вэй долгое время не мог произнести ни слова.
Брат-наставник с опаской вцепился в уголок его одеяла, готовый к тому, что как только он продемонстрирует первые признаки безумия, броситься вон из комнаты, чтобы позвать кого-нибудь на помощь:
— Младший брат? Младший брат, ты в порядке?
«Твой младший брат совершенно точно не в порядке. Твой младший брат уже мертв, и душа его, возможно, уже пересекла мост Найхэ!»
Наконец, Гун Вэй сделал глубокий вздох и, взглянув на этого брата-наставника, со всей искренностью произнес:
— Собрат, есть одна вещь, которую я должен тебе сказать. На самом деле я не...
Брат-наставник нервно уставился на Гун Вэя.
В ответ Гун Вэй без единой эмоции на лице уставился на него.
— ...Хотя нет, — в следующий момент Гун Вэй передумал и сказал другое, — сначала я хочу встретиться с Юйчи Сяо.
Взгляд брата-наставника изменился, и теперь в нем ясно читалось «я так и знал, что ты до сих пор болен»:
— Ни в коем случае!
Гун Вэй решил пойти на компромисс и предложил:
— Встреча с госпожой Юйчи меня тоже вполне устроит.
— Это еще хуже! Старейшины дали строгий наказ: ты должен сохранять спокойствие, сосредоточиться на восстановлении своих сил, избегать резких перепадов настроения, а главное — тебе категорически запрещено видеться с теми, кто носит фамилию Юйчи!
— …
На этот раз Гун Вэй молчал еще дольше, прежде чем снова поднял голову и, прямо взглянув на брата-наставника, сказал:
— Тогда давай вернемся к тому, что я хотел сказать раньше. На самом деле я не...
Тук-тук-тук!
После стука из-за двери донесся напряженный голос одного из учеников:
— Старший брат Цянь! Старший брат Цянь! В главном зале гость из ордена Цзун. Наставник зовет тебя, чтобы узнать о состоянии младшего брата Сяна.
…Человек из ордена Цзун, какое совпадение!
Опасаясь, что он снова создаст проблемы, брат-наставник Цянь немедленно придавил Гун Вэя обратно к кровати и для верности укутал его в несколько слоев одеял:
— Младший брат, отдыхай! Не нужно слишком много думать об этом. Старейшины и другие соученики позже придут, чтобы навестить тебя. А пока тебе запрещено бегать где попало, понимаешь?
Гун Вэй послушно кивнул:
— Понимаю.
Старший брат Цянь и подумать не мог, что парень перед ним был мастером во всем, что касалось манипулирования людьми, и при желании даже призрака мог в два счета уболтать. Облегченно выдохнув, брат-наставник осушил чашку чая и, налив еще одну, поспешно выбежал из комнаты.
Как только он ушел, Гун Вэй скатился с кровати, оправил одежду и отряхнул рукава, после чего осторожно приоткрыл скрипучую дверь. Прежде чем он успел выйти наружу, два подростка, стоящие по стойке смирно за дверями его комнаты, одновременно обернулись и почти в унисон заголосили:
— Младший брат, почему ты не в постели? Возвращайся сейчас же. Ты должен отдыхать и восстанавливать силы!
— Младший брат, ты, наверное, голоден и пить хочешь. Скажи нам, куда ты хочешь пойти?
...Неужели нужно было принимать такие строгие меры предосторожности?!
Теперь три пары глаз смотрели друг на друга. В какой-то момент воздух между ними будто застыл, а лица, пялящихся на него подростков, вдруг странно покраснели.
С учетом обстановки Гун Вэй вежливо поприветствовал их и, попросив не беспокоиться, покорно закрыл дверь. Вернувшись в комнату, он огляделся и быстро обнаружил окно, заблокированное цепью с замком.
После нескольких вдохов и выдохов[23]…
[23] 数息 shùxī шуси «считать дыхание» — будд. самосовершенствоваться, вырабатывая бесстрастие души подсчетом вдохов и выдохов.
Цепь беззвучно разорвалась на несколько частей. Полагаясь на гибкость своего тела, Гун Вэй проворно пролез в узкое окошко, затем отряхнул одежду от пыли, притопнул ногами и, привычно заложив руку за спину, спокойно направился прямо к залу для приемов.
В своей прошлой жизни Гун Вэй председательствовал в Дисциплинарном Суде. Ради улучшения качества подготовки и образования совершенствующихся, улучшения имиджа Союза Бессмертных и поддержания гармоничного развития основных духовных школ, он работал не покладая рук до самой смерти и, несомненно, внес выдающийся вклад в общее дело… то, что лидеры основных орденов во главе с Сюй Шуанцэ старательно отрицали… Впрочем, это ничего особо не меняло.
По работе ему часто приходилось иметь дело с семьей Юйчи, а особенно с Юйчи Жуем[24], прославленным лидером и почитаемым главой легендарного ордена Цзун — одной из трех главных духовных школ мира. Кроме того, что этот человек обладал огромной властью, невероятно высоким авторитетом и статусом, он был старшим братом отца Юйчи Сяо, а также… лучшим другом[25] Гун Вэя. На протяжении многих лет этот великий человек сквозь пальцы смотрел на все его «шалости» и покрывал его.
[24] 尉迟锐 yùchí ruì юйчи жуй «утешение запоздалой отвагой/утешение через острое оружие».
[25] 老铁 lǎotiě лаоте — диал. настоящий друг, дружбан, братишка, братан.
Спустя столько лет было неясно, жив ли до сих пор Сюй Шуанцэ, но если этот человек до сих пор в добром здравии, он совершенно точно попытается вновь использовать свой меч, чтобы отправить его на тот свет. Особого страха по этому поводу Гун Вэй не испытывал, ведь чтобы обезопасить себя, ему достаточно было спрятаться за спину старого дружбана, и тогда Бессмертный Меч Юйчи Жуй сможет защитить его от кого угодно. Кроме того, после их воссоединения они на пару смогут обмозговать, как вернуть душу Сян Сяоюаня из Призрачного Царства в это тело.
Держась на некотором расстоянии, Гун Вэй последовал за братом Цянем от задней части горы к главному залу. Он издали заметил у входа в зал группу внешних учеников в голубых одеждах, которые буквально излучали ауру строгих поборников закона, готовых арестовать любого праздношатающегося в радиусе тридцати метров.
Оглядевшись, Гун Вэй быстро запрыгнул на крышу и, выбрав подходящее место для подслушивания, осторожно поднял две глазурованные плитки черепицы.
— ...Это очень редкая нечисть, и ведет она себя очень необычно: уже сейчас в Линьцзяне двадцать восемь весьма странных смертей. Учитывая текущие отношения с вашим орденом, я бы не осмелился вас потревожить, если бы это не было вопросом жизни и смерти…
В зале, на разложенных в ряд циновках, сидели несколько совершенствующихся средних лет с довольно мрачными лицами, а рядом с ними стоял только что вызванный брат Цянь. Брат-наставник бессознательно хмурился, казалось, решительно не одобряя то, что здесь происходит, но не осмеливаясь открыто протестовать.
Говоривший оказался молодым человеком лет двадцати. Присмотревшись повнимательнее, Гун Вэй отметил, что парень — настоящий красавчик с выраженными бровями вразлет, яркими, как звезды, глазами и очень внушительной аурой, однако в выражении его лица ясно читались свойственные некоторым представителям золотой молодежи высокомерие и гордыня. На нем была стандартная коричневая форма адепта ордена Цзун с изображением орла и золотой отделкой. На левом рукаве золотая нить вышивки шесть раз оборачивалась вокруг плеча, образуя шесть ясно различимых колец, при виде которых сердце Гун Вэя пропустило удар.
Эти шесть золотых колец ясно указывали на очень высокий статус данного юнца.
Выходя в мир, младшее поколение ордена Цзун не имело права использовать золотые нити для украшения своей одежды. Лишь добившись выдающихся успехов и покрыв славой свое имя, они могли войти в зал предков, чтобы перед лицом живых и мертвых объявить о своем подвиге и получить право на вышивку семейного герба на рукаве своей одежды. Стандарты достижений, которые можно было счесть достойными этого знака отличия, были очень высоки и включали, например, борьбу со стихийными бедствиями, предотвращение военных конфликтов, убийство высокоуровневой нечисти, обнаружение и оперативное информирование Союза Бессмертных о появлении кого-то из Великих Демонов. Стоит отметить, что подход к достижениям все же был довольно гибким. Например, когда Бессмертный Меч Юйчи Жуй во времена своей молодости странствовал по белу свету, он случайно спас юного императора, который тайно покинул дворец, чтобы посетить бордель, но не взял с собой достаточно денег, чтобы оплатить счет. Спасенный от незавидной участи мыть посуду на кухне борделя, император объявил о подвиге Юйчи Жуя на всю страну и личным указом пожаловал ему право носить вышитое золотое кольцо на рукаве.
Конечно, беспомощного императора в борделе встретишь не каждый день, поэтому при обычных обстоятельствах золотое кольцо было крайне непросто получить. Ученик ордена Цзун с одним кольцом на рукаве уже мог считаться выдающимся человеком, с двумя же был редким талантом и просто гением[26].
[26] 凤毛麟角 fèngmáo línjiǎo фэнмао линьцзяо «перо феникса и рог единорога» — обр. в знач.: редкое явление; уникум; необыкновенный, редкий человек; недостижимая мечта.
У молодого человека перед ним было шесть колец, так что его статус в семье Юйчи и даже во всем Союзе Бессмертных было сложно даже представить.
Продолжая наблюдать за происходящим через дыру в крыше, Гун Вэй, наконец, услышал, как Брат Цянь, видимо не в силах сдержаться, сказал:
— Конечно, слова Юйчи Сяо не подлежат сомнению, но вы же не можете не знать о том, что младший брат две недели пролежал в беспамятстве и только что проснулся, так как же он может...
— Золотое правило: не груби гостю! — упрекнул его старший из сидевших в зале старейшин.
Бедный брат-наставник Цянь тут же упал на колени и не осмелился больше и слова сказать.
Теперь Гун Вэю стало любопытно. Какое отношение все это имеет к маленькому суккубу?
— Я прекрасно понимаю, но это действительно очень важное дело, — молодой человек не заискивал и держался очень достойно, говоря прямо и без обиняков, — и я знаю только одного человека, родившегося в час инь, день инь, месяц инь года инь[27], и это младший брат из вашего ордена — Сян Сяоюань. У меня нет времени на поиски другого человека с таким гороскопом. В Линьцзяне уже двадцать восемь погибших, и их тела еще не остыли. Сейчас крайне важно как можно быстрее поймать преступника, и я гарантирую… Кто подслушивает?!
[27] 阴 yīn инь — отрицательное (женское) начало мироздания, категория отрицательного, негативная субстанция космогонии.阴年阴月阴日 «пасмурный год, пасмурный месяц и пасмурный день».
Стоило Гун Вэю услышать «час инь, день инь, месяц инь года инь», и разум его невольно пришел в смятение.
При таком гороскопе его тело от рождения было идеальным инструментом для дополнения и усиления чужого духовного потенциала при двойном совершенствовании, поэтому неудивительно, что, учитывая особые обстоятельства мужчин ее рода, госпожа Юйчи лелеяла Сян Сяоюаня словно величайшее сокровище… но куда важнее было другое... Главным во всем этом было то, что этот несчастный ребенок родился шестнадцать лет назад в тот самый день, когда он умер!
Его дыхание на миг сбилось, но этого хватило, чтобы молодой человек внизу заметил его присутствие и посмотрел наверх.
— Стой на месте! — крикнул он, выскакивая из зала.
Гун Вэй тут же пришел в себя и, воспользовавшись своим цингуном, бросился бежать, решив укрыться в персиковой роще, что начиналась в метрах шестидесяти от зала приемов. Позади него послышались голоса стоявших на страже учеников:
— Кто это был?!
— Ох, да это ведь брат Сян!
— Это ведь Юйчи Сяо гонится за ним?! Остановите его!
Гун Вэй лишь презрительно фыркнул:
— Пф!..
В этот момент его настиг сильный порыв ветра. Гун Вэй интуитивно наклонил голову, и обнаженный меч, со скоростью молнии просвистев мимо его уха, ударился в ствол дерева прямо перед ним. Бах!
Дерево задрожало, лепестки персиковых цветов, кружась в причудливом танце, медленно опустились на землю. Путь к бегству был отрезан. Гун Вэй резко развернулся навстречу преследователю, отчего длинные рукава белых одежд красиво взметнулись на ветру.
Он увидел молодого человека с красивыми бровями, похожими на мечи, который при виде его воскликнул:
— Это действительно ты!
Игнорируя побелевшее лицо и взгляд парня, который смотрел на него как на пустое место, Гун Вэй натянул на лицо самую приветливую улыбку и уточнил:
— Молодой господин Юйчи Сяо?
Вдали послышались слабые звуки голосов учеников, только вошедших в персиковую рощу, но было понятно, что они еще не скоро доберутся до них. Со свистом мимо его лица пронесся меч. Вернув его в ножны, молодой человек отступил назад на три широких шага, после чего снова окинул Гун Вэя холодным взглядом, постепенно смещая фокус на его талию. Наконец, сквозь стиснутые зубы, он буквально выдавил из себя:
— Молодой господин Сян, вы можете вернуть мне залог[28] помолвки?!
[28] 信物 xìnwù синьу — свидетельство; подарок на память; залог: предмет, подтверждающий соглашение; напр. обручальное кольцо, а в данном случае, подвеска.
Проследив за его взглядом, Гун Вэй тоже посмотрел вниз.
Оказывается речь шла о подвеске из кровавого нефрита[29] у него на поясе. Изначально она была скрыта верхними одеждами, но когда он резко повернулся, то распахнувшиеся одежды открыли ее постороннему взору. Подвеска размером в половину его ладони была украшена замысловатой резьбой в виде цилиня[30] — семейного герба ордена Цзун.
[29] 血玉佩 xuè yùpèi сюэ юйпэй «кровавая нефритовая подвеска». ↑
[30] 麒麟 qílín цилинь — единорог: сказочный зверь, изображаемый в виде однорогого оленя, покрытого чешуей: согласно легендам отличается добротой и бережным обращением со всеми видами живой природы, является предвестником счастливых событий, дарует детей бездетным супругам; когда показывается людям, то этим предвещает появление гениального исторического деятеля. ↑
Эту подвеску, как подтверждение заключения помолвки, повязала на пояс Сян Сяоюаня сама госпожа Юйчи. Когда же на глазах множества людей маленький суккуб упал в обморок и впал в беспамятство, стало не до формальностей и никто не подумал о том, что подобный залог надо бы вернуть.
Заложив руки за спину, Гун Вэй чуть приподнял бровь:
— Молодой мастер Юйчи, а я-то думал, что первыми словами, которые я услышу от вас, будут «извините, я был неправ».
Юйчи Сяо нахмурился и вместо ответа задал встречный вопрос:
— А мне есть за что извиняться?
— …
А ведь по большому счету он прав: «суккуб», «нечеловеческое существо» не смеет даже надеяться «вылезти из грязи в князи»… какое из этих утверждений Юйчи Сяо с точки зрения общества было ошибочным? И за что же тогда ему извиняться?
Гун Вэй открыл рот, словно намереваясь что-то сказать, но после секундного раздумья, сомкнул губы и, зажав между двумя длинными тонкими пальцами подвеску из кровавого нефрита, насмешливо помахал ей перед Юйчи Сяо:
— Это хочешь?
На красивом лице Юйчи Сяо отразилось беспокойство:
— Этот кровавый нефрит с цилинем — фамильный залог брака, передающийся в семье Юйчи из поколения в поколение. Поскольку мы с вами больше никак не связаны, я прошу молодого господина Сяо немедленно вернуть его.
Гун Вэй кивнул и, небрежно подбросив подвеску высоко вверх, быстро поймал ее другой рукой. Ха! Больше не скрывая своей зловредности, он насмешливо уставился на Юйчи Сяо. На лице его ясно читалось: «ну же, ударь меня, если посмеешь»:
— Хи-хи, не отдам...
— …
Потрясенный Юйчи Сяо уставился на «Сян Сяоюаня» так, словно увидел, что он одержим злым духом.
Гун Вэй прочистил горло и начал лихорадочно перебирать воспоминания этого тела, пытаясь выбрать наиболее подходящую для него реакцию. В одно мгновение насмешливое выражение его лица изменилось на обиженное и из глаз брызнули слезы:
— А-а-а, у-у-у, не отдам...
Стало так тихо, что, казалось, еще немного, и хватающий воздух Юйчи Сяо просто задохнется.
Как раз в этот момент за его спиной стал нарастать звук множества шагов: это старейшины, старшие ученики и просто обычные адепты ордена спешили на помощь. Когда один из наставников средних лет хотел вмешаться в их спор, его взгляд внезапно скользнул по ним и сфокусировался на чем-то вдалеке. В следующий миг он с самым почтительным выражением лица преклонил колени и опустил голову до земли:
— Уважаемый глава!
Толпа учеников поспешила последовать его примеру. Стоило Юйчи Сяо перевести взгляд с Сян Сяоюаня на человека за его спиной, и он тут же переменился в лице, после чего поспешно опустился на одно колено и положил руку на меч, плотно прижимая его к телу:
— Этот младший смиренно приветствует главу Сюя!
Зрачки Гун Вэя медленно расширились.
По мере того, как человек позади него шаг за шагом приближался к нему, в левой части его груди начала нарастать разрывающая душу боль. Казалось, ледяной клинок снова пронзил его сердце и теперь по кусочку отрезает его дух от приютившей его плоти.
...Бунайхэ.
К счастью, никто не заметил, что внутренняя одежда Гун Вэя начала слегка трепетать. Он с силой надавил на грудь, прилагая все силы, чтобы удержать рвущуюся изнутри душу. Кончики пальцев впились в плоть так сильно, что проступили сухожилия и костяшки пальцев побелели от напряжения. В конце концов, он не выдержал и, покачнувшись, упал на колени.
И снова тот самый холодный голос раздался у него за спиной, пронзив его макушку ледяной иглой:
— Из-за чего весь этот шум?
ОГЛАВЛЕНИЕ Глава 2 >
Глава 1. Высокоуровневый Босс возродился в Деревне Новичков... ❃❃❃❃
Глоссарий «Меч по имени Бунайхэ» на Google-диске
Комментарии
Отправить комментарий