Глава 149. Учитель, я не могу встать
Чу Ваньнин: — …
Мо Жань: — …
Откуда только силы взялись! Охваченный паникой Чу Ваньнин тут же вскочил на ноги. У него дрожали губы, цвет лица быстро сменился с зеленого на белый, потом заполыхал алой зарницей. Он выглядел одновременно ошеломленным и напуганным.
Кто бы мог подумать, что великий и неустрашимый старейшина Юйхэн мог быть так сильно испуган.
Сердце Мо Жаня мгновенно пришло в смятение. Чувствуя себя крайне неловко, он обхватил руками пострадавшую от удара грудную клетку и с большим трудом сел, а потом очень осторожно позвал:
— Учитель…
Чу Ваньнин повел себя как кот, которому на хвост наступили, и, услышав голос Мо Жаня, поспешил отпрыгнуть еще дальше.
Он в самом деле испытывал очень большой душевный дискомфорт. Глаза феникса открылись так широко, что стали круглыми.
С первого взгляда было заметно, что он в самом деле потрясен и напуган…
Мо Жань горько улыбнулся:
— Простите, я не… я…
На самом деле он не знал, что тут можно сказать.
Тем временем в голове Чу Ваньнина бушевал яростный шторм: «Почему я? А может, дело не во мне? Как мог Мо Жань так отреагировать? Это не ошибка? Я правда это почувствовал? Но если это не эрекция, что у него там может быть такое большое и твердое? Почему оно настолько…»
Внезапно он вспомнил о том чертовом рейтинге и словах в описании…
«Впечатляюще незаурядный...»
Лицо Чу Ваньнина покраснело еще сильнее. Заметив, что Мо Жань хочет еще что-то сказать, он тут же протестующе поднял руку:
— Не говори ничего, возвращайся.
От мысли, что он умудрился так разозлить Учителя, что тот гонит его, Мо Жань расстроился еще больше. Задерживаться было нельзя, но как можно было просто взять и уйти? Стоически терпя боль, он преклонил колени и тихо прошептал:
— Учитель, простите, я не нарочно.
— …
Со сложным выражением лица Чу Ваньнин смотрел на него, казалось, напряженно обдумывая что-то очень важное. На самом же деле в этот момент он вообще не мог думать ни о чем, кроме застрявших в его мозгу словах: «Впечатляюще незаурядный...».
Мо Жань ушел, а Чу Ваньнин еще долго простоял на том же месте.
Волоски на его руках поднялись дыбом, да и в целом он выглядел очень подавленным и даже немного отупевшим от смущения.
Ему вдруг вспомнилось, как давным-давно по дороге к озеру Цзиньчэн они купались в горячих источниках, где Мо Жань поскользнулся и упал прямо на него. Тогда все случилось очень быстро, так что Чу Ваньнин толком и не понял, показалось ли ему или он в самом деле почувствовал это. Но только что Мо Жань сам сказал: «Простите, я не нарочно», — тем самым дав понять, что только что у него и правда... встал на него… и это точно не иллюзия и не самообман.
Конечно, он знал, что для большинства мужчин вполне нормальна внезапная эрекция. Похотливый огонь может вспыхнуть в их теле, стоит перед глазами появиться мало-мальски соблазнительному образу. Но Чу Ваньнин был довольно самокритичен и не считал себя достаточно привлекательным, чтобы вызвать подобное влечение у кого-либо. В мире было великое множество более красивых людей, так с чего бы Мо Жаню возбудиться глядя на такого растрепанного и потного неряху?
…И что хорошего он в нем нашел?
Чу Ваньнин был совершенно сбит с толку, смущен и растерян, но все еще не мог избавиться от мурашек и волнующего ощущения от трения незаурядного «орудия» Мо Жаня между ног. Даже через одежду ему удалось в полной мере оценить его габариты и свирепую мощь.
Среди всего этого хаоса из мыслей и чувств, грозящего утопить его, в голову Чу Ваньнина вдруг просочилась совершенно сумасбродная идея.
Он не смог удержаться от мысли: «Если этот огромный «хищник» вырвется из клетки, кто сможет выдержать его напор?..»
Чу Ваньнин до скрипа стиснул зубы, но от лихорадочного румянца на лице было избавиться не так легко, не говоря уже о том, что затуманенный вожделением взгляд глаз феникса выдавал его с головой.
Ему казалось, что он сгорает изнутри и вырвавшееся наружу жаркое пламя скрутило его по рукам и ногам.
Чу Ваньнин еще долго стоял во дворе, прежде чем наконец нашел в себе силы вернуться в дом. Он распустил волосы и, прихватив зубами ленту, поднял руки, чтобы собрать свои длинные волосы и завязать их в высокий хвост.
Облегченно вздохнув, он поднял взгляд и уставился на свое отражение в бронзовом зеркале.
Узкие сощуренные глаза феникса, когда он не улыбался — а значит, практически всегда — смотрели строго и холодно. Некрасивые.
Переносица не слишком высокая, переход лишь слегка изогнутый, крылья носа недостаточно выразительные. Ничего особенного.
Рот…
Ладно, рот точно такой же, как и те слова, что из него выходят. Еще и эти тонкие, бледные, непривлекательные губы без единого намека на тепло. Не стоит тешить себя надеждами, что такой рот может кому-то нравиться.
Кто знает, что за блажь вдарила в голову Мо Жаню, что он вдруг воспылал желанием.
Чу Ваньнин всегда жестко ограничивал себя и привык держать людей на расстоянии, поэтому практически ничего не знал о плотской любви и этой стороне человеческих отношений. Случайно наткнувшись на порнографические картинки и описания в книгах, он испытал брезгливое отвращение, словно одно прикосновение к чему-то подобному испачкало его пальцы. Поэтому, сколько бы он ни вглядывался в зеркало, ему так и не удалось найти объяснение случившемуся.
Довольно!
Не о чем тут думать!
Не имеющий любовного опыта старейшина Юйхэн в итоге успокоил свое сердце следующей мыслью: мужское тело устроено так, что похоть может захватить его и вовсе безо всякой причины. Так что все это просто совпадение и не более того.
Ранним утром следующего дня Сюэ Чжэнъюн и госпожа Ван стояли перед главными воротами, ожидая еще трех людей, которые должны были отправиться вместе с ними на торжество. Первым пришел Сюэ Мэн. Обычно он предпочитал носить форму ученика Пика Сышэн в синих тонах и легкие доспехи, что, впрочем, было ему очень к лицу.
Но сегодня на нем была изысканная праздничная одежда в традиционном стиле, а волосы убраны в простую прическу, скрепленную шпилькой из изумрудного нефрита. В этом костюме даже его темперамент стал немного другим, более мягким, элегантным и романтичным.
Заметив родителей, он немного смутился и, смущенно оправив рукава, коротко поприветствовал их:
— Отец, матушка.
Сюэ Чжэнъюн не смог удержаться от восхищенного восклицания:
— Мэн-эр, на тебя любо-дорого посмотреть. Такой же красивый, как твоя мать. Все-таки вы отлиты по одной форме.
Госпожа Ван опустила свои прекрасные глаза. Из-за эмоциональной похвалы мужа ее лицо немного зарделось.
Она взмахнула рукой, подзывая Сюэ Мэна:
— Давай, Мэн-эр, подойди ближе.
Сюэ Мэн послушно встал перед ней. Запрокинув голову, она долго смотрела на него, и, казалось, в эти долгие мгновения перед глазами ее пролетали месяцы и годы. Наконец с тихим вздохом она произнесла:
— Эта одежда очень идет тебе, подчеркивает нежность и белизну кожи. Очень неплохо.
Довольный Сюэ Мэн со смехом ответил:
— Все потому, что мама родила меня таким красивым.
— Ты такой же словоблуд[1], как твой отец, — госпожа Ван печально вздохнула. — Я и глазом моргнуть не успела, а уже пролетело более двадцати лет…
[1] 嘴贫 zuǐpín цзуйпинь «плохой/бедный рот» — болтун; пустобрех; краснобай.
Сюэ Мэн, похоже, начал догадываться, куда она клонит. Его улыбка стала натянутой, и он инстинктивно отступил на полшага назад.
Но разве могли его спасти какие-то полшага, если мать решила, что пришло время для серьезного разговора.
Как и следовало ожидать, госпожа Ван тут же потянула его обратно и самым проникновенным голосом заговорила о волнующем ее вопросе:
— Мэн-эр, сегодня мы отправляемся в духовную школу Жуфэн, чтобы поздравить молодого господина Наньгуна с радостным событием, а ты ведь почти одного с ним возраста. Не пора ли нам поговорить о твоем браке?
— Мама, я пока не хочу заводить семью… и еще нет человека, который бы мне так понравился… — пробормотал Сюэ Мэн.
— Я знаю, что у тебя еще нет любимой, поэтому на этом празднике тебе нужно больше времени уделять общению с девушками из других духовных школ. Совсем необязательно, чтобы твоя избранница была из знатной семьи или писаной красавицей, главное, чтобы она нравилась тебе и была хорошим человеком. В таком случае матушка обо всем позаботится и найдет хорошую сваху, чтобы сосватать ее за тебя.
Сюэ Мэн зарделся от смущения:
— Мама, у меня еще даже гороскоп[2] ни с кем не совпал, а ты уже думаешь, кто будет свахой?
[2] 八字 bāzì бацзы восемь [циклических] знаков, служащих для обозначения года, месяца, дня и часа рождения человека; в древности считалось, что гороскопы двух вступающих в брак людей должны подходить друг другу, иначе это может навлечь беду на всю семью.
— Твоя мать просто напомнила тебе, и только…
— Но мне правда никто не нравится. Мама, когда мы закрывали Небесный Разлом, я видел множество заклинательниц из Верхнего Царства, но ни одна из них не была красивее меня. Женившись на любой из этих дурнушек, разве я не опозорю себя? Я не женюсь! Не хочу и не женюсь! — Сюэ Мэн упрямо затряс головой, как погремушкой, но тут его осенила блестящая идея. — Кроме того, почему на меня-то все насели? Разве Мо Жань не старше на целый год? Почему бы тебе не позаботиться о его браке? А ведь есть еще мой наставник…
— Зная статус старейшины Юйхэна, с ним себя сравниваешь? — со смешком произнесла госпожа Ван. — Ладно, я не заставляю тебя, просто попросила приглядеться, но если тебе там правда никто не понравится, то ничего страшного в том нет. Думаешь, твоя мама свяжет тебя и притащит на церемонию?
Однако Сюэ Чжэнъюн, поразмыслив немного, вдруг сказал:
— Но я думаю, что кое в чем Мэн-эр прав. Я и сам не так давно сказал Юйхэну о том, что ему пора подыскать себе партнера на тропе совершенствования.
— Что? — Сюэ Мэн был по-настоящему поражен услышанным. — Отец говорил об этом с Учителем? И он не рассердился на тебя?
— Еще как рассердился! — рассмеялся Сюэ Чжэнъюн. — Выгнал меня взашей.
Госпожа Ван: — …
Довольный Сюэ Мэн хохотнул:
— Я сразу так и сказал! Мой Учитель твердо идет к бессмертию по пути совершенствования духа. Уже сейчас он божественнее всех богов вместе взятых. Такой святой человек, как он, давным-давно сбросил оковы плотских желаний, так зачем ему даосский партнер?
Сюэ Чжэнъюн печально вздохнул, явно не желая смириться. Он было хотел поспорить с сыном, но госпожа Ван наклонилась к нему и, прикрыв рот рукавом, тихо прошептала:
— Муж, ни слова больше, старейшина Юйхэн уже здесь.
В не до конца рассеявшемся утреннем тумане показался силуэт Чу Ваньнина. В свободных одеждах с трепещущими на ветру длинными рукавами он медленно ступал по мокрому голубому известняку дорожки.
На плечи был наброшен длинный серебристо-голубой верхний халат классического кроя, украшенный по краям причудливой вышивкой. При каждом его движении золотая нить тускло вспыхивала в первых лучах солнца подобно бегущей по воде сияющей ряби. Собранные в простой пучок волосы были скреплены шпилькой из белого нефрита, украшенной вырезанным из рубина цветком сливы. Весь облик этого человека дышал первозданной непогрешимой чистотой и холодностью на грани высокомерия.
В этот момент Сюэ Чжэнъюн в полной мере ощутил всю бесплодность своих усилий. Открыв рот, он тут же поспешил его закрыть.
Он подумал, что Сюэ Мэн все-таки прав.
«Какая женщина может быть рядом с таким человеком, чтобы он не испепелил ее своим сиянием?»
Между тем снизошедшее в мир смертных божество, дойдя до ворот, остановилось и взглянуло на Сюэ Чжэнъюна из-под нахмуренных бровей:
— Уважаемый глава.
— Ха-ха, Юйхэн! А эта одежда тебе идет, а?!
Чу Ваньнин поднял руку и за длинную веревочку вытянул из рукава запутавшийся в завязках мешочек с благовониями. Встряхнув его, он заявил:
— Присланное с одеждой саше отличается от обычных.
— А, ну конечно. В Линьи завязывание саше — это целое искусство. А что не так?
Стоящее на вершине смертного мира недосягаемое божество, прославившееся своей гениальностью и непревзойденным талантом, нахмурилось еще больше:
— Слишком сложно. Не могу завязать. Пожалуйста, уважаемый глава, покажите мне.
Сюэ Чжэнъюн: — …
После того, как глава Сюэ трижды показал Чу Ваньнину, как завязать узел, тот так и не смог сделать это правильно, так что в конце концов счел за лучшее отступиться. Не в силах наблюдать за этим позором, Сюэ Мэн подошел к Учителю и предложил ему помощь в завязывании саше, после чего быстро и ловко в несколько оборотов обвязал его вокруг пояса. Чу Ваньнин с печальным удивлением оценил результат его трудов и похвалил:
— Недурно.
Наблюдавший эту сцену Сюэ Чжэнъюн мысленно уже полностью поменял свое мнение: «О боже, если такой человек не найдет себе партнера на тропе совершенствования, учитывая, что он совершенно не способен позаботиться о себе, сможет ли он выжить?»
Очень скоро к ним присоединился Мо Жань. После полученного накануне безжалостного удара от Чу Ваньнина выглядел он весьма бледно. Ему было слишком неловко просить кого-то помочь с исцелением полученной травмы, ведь тогда его обязательно начали бы спрашивать о том, кто ее нанес. Не мог же он в самом деле признаться, что ему так зарядил ногой старейшина Юйхэн?
В итоге Мо Жань попытался излечить себя сам посредством медитации, и хотя сейчас он чувствовал себя значительно лучше, грудь его все ещё болела и было трудно дышать.
Наконец, он заметил стоящего рядом с Сюэ Чжэнъюном и спокойно ожидающего его Чу Ваньнина. В расшитой золотом серебристо-голубой одежде с очень высоким воротом этот сдержанный и серьезный праведник был просто неотразим.
Мо Жань почувствовал, что с таким трудом восстановленное дыхание безнадежно сбилось. В груди словно что-то застряло, и теперь каждый вдох давался ему с невероятным трудом.
— Кхе!
Это действительно невыносимо. Он безнадежно влюбился в человека, которого ему любить никак нельзя, кроме того еще и поклялся никогда больше не притрагиваться к нему.
Но сейчас этот проживший две жизни старый демон в самом деле походил на импульсивного двадцатилетнего юнца, горячая кровь которого вскипала от одного взгляда на любимого человека. Объект его обожания всего лишь сменил одежду, а ему казалось, что весь мир перевернулся. С этого момента его счастье и горе были связаны только с ним, его дыхание и биение его сердца тоже были связаны только с ним, даже заглянувший в окно серебристый месяц и одинокий муравей, что в свете луны тащил куда-то соблазнившую его былинку, — все было связано с этим идеальным мужчиной.
Но эта безусловная любовь очень терзала и угнетала его.
Потому что в его мире этот человек был в каждом цветке и листочке, но он не имел права завладеть ими и не мог их сорвать.
Ебать, в этой жизни мир людей, похоже, решил проверить его на прочность.
Временно передав все дела по управлению орденом старейшине Таньлану и прихватив пригласительные письма, Сюэ Чжэнъюн вместе с «прицепом» отправился в путь.
Обычно, если не было спешки, отправляясь в путешествие, Чу Ваньнин предпочитал конный экипаж, и этот раз не был исключением. Вся компания легко и непринужденно путешествовала по главной дороге в Линьи. По пути они несколько раз столкнулись с мелкими демонами и оборотнями и помогли зачистить распоясавшуюся нечисть.
Так без особых происшествий за десять дней они добрались до города Дайчэн.
Город Дайчэн славился своими румянами, поэтому сразу по прибытии Сюэ Чжэнъюн повел свою жену в парфюмерную лавку. Сюэ Мэн на дух не переносил приторно-сладкое воркование старых супругов, от которого он уже весь покрылся гусиной кожей, поэтому решительно отказался идти с ними. Вместе с Чу Ваньнином они нашли маленькую придорожную чайную, где можно было на открытом воздухе дождаться возвращения четы Сюэ.
Учитель и два его ученика ощутили ностальгию, оказавшись в знакомом месте.
Сюэ Мэн сказал:
— Жаль, Ши Мэя нет с нами, а так было бы все почти так же, как шесть лет назад, когда мы отправились за божественным оружием. Можно же еще подняться на вершину Сюйин и посмотреть, что там творится.
Мо Жань со смехом ответил ему:
— Не боишься, что фальшивый Гоучэнь все еще там? Увидит тебя и по старой дружбе утащит на дно озера поболтать о прежних временах.
Как только речь зашла о фальшивом Гоучэне, Чу Ваньнин нахмурился:
— За последние пять лет он никак не проявил свою злую сущность?
Мо Жань ответил:
— Трудно что-то утверждать наверняка. Было несколько нераскрытых дел, связанных с кражей божественного оружия. Я подозреваю, что за ними стоит именно он, но доказательств у меня нет.
Покрутив в руке чашку, Сюэ Мэн вопросительно взглянул на Мо Жаня:
— А я склоняюсь к тому, что эти нераскрытые дела не имеют к нему никакого отношения. Сам подумай: в свое время он столько сил приложил, чтобы найти людей с определенной духовной сущностью, так долго преследовал тебя и покушался на твою жизнь только из-за того, что твоя духовная сила имеет древесную природу. Все это указывает на то, что он должен искать людей, а не оружие.
Поразмыслив, Чу Ваньнин сказал:
— Но при этом за эти пять лет не было ни одного громкого дела о загадочной пропаже людей.
Сидевший подперев рукой щеку Мо Жань поднял руку:
— Я тоже не встретил на своем пути никаких препятствий или ловушек. Но это может быть связано с тем, что он просто не знал, где меня искать, ведь все эти пять лет я не сидел на месте и постоянно странствовал.
После этого все трое погрузились в свои мысли. Только когда хозяйка подала им чай со сладостями, Сюэ Мэн, почесав затылок, первым нарушил молчание:
— Если вы оба утверждаете, что последние годы он не творил зла, то, может быть, играя с огнем, он подпалил себе хвост и сгорел?
— …
— Не смотрите вы на меня так. Это же темная магия, от нее и откат может быть, и отраженный удар, ну и все такое прочее, — пробурчал Сюэ Мэн. — Иначе чего это он за целых пять лет не натворил ничего значительного?
Мо Жань внезапно сказал:
— Есть еще одна возможная причина.
— Что за причина?
— Вот смотри, Учитель эти пять лет тоже ничего не делал.
Только Мо Жань это сказал, как Сюэ Мэн тут же ударил его палочками для еды:
— На что это ты намекаешь? Подозреваешь, что Учитель — это ложный Гоучэнь?
— …Ты можешь хоть раз дать мне договорить, — растерянно ответил Мо Жань. — Я просто провел аналогию. Я думаю, если фальшивый Гоучэнь непричастен к воровству божественного оружия, то, может быть, по какой-то причине у него не было возможности что-то затевать последние пять лет. В таком случае, возможно, так же, как Учитель, из-за ранения или еще по какой-то причине он вынужден был затвориться в каком-то месте и не мог выйти наружу.
Пока он рассуждал, ему в голову внезапно пришла мысль, которая ошеломила его самого.
— Учитель…
— Что?
Мо Жань покачал головой, не в силах поверить в эту идею, но после некоторого колебания все же еле пробормотал:
— Великий Мастер Хуайцзуй…
Он не знал, чем эти пять лет занимались другие выдающиеся бессмертные, но ему был известен как минимум один Великий Мастер, который вместе с Чу Ваньнином оказался отрезанным от мира в Павильоне Алого Лотоса и не мог оттуда и шага ступить.
Великий Мастер Хуайцзуй.
Однако это предположение было слишком недопустимым и возмутительным. Что бы он ни думал, Великий Мастер Хуайцзуй был учителем Чу Ваньнина и использовал все знания и силы, чтобы спасти своего ученика. Хотя Мо Жань не до конца понимал, что за чувства питает Чу Ваньнин к своему бывшему наставнику, он не посмел бы опрометчиво обвинять его.
Чу Ваньнин же ответил:
— Не думай об этом. Это не может быть он, — в его голосе не было ни капли сомнений.
Мо Жань тут же послушно кивнул. Раз уж Чу Ваньнин не хотел говорить о своем детстве и годах ученичества под руководством Хуайцзуя, у него нет права давить на него.
Однако он продолжил развивать свою мысль:
— В таком случае есть ли еще Великие Мастера, которые последние пять лет не появлялись на людях?
— Глава школы Гуюэе, Цзян Си, — ответил Сюэ Мэн. — На встречу на горе Линшань прибыли все главы духовных школ, и только он оказался больным. И вообще он редко выходит в свет.
Мо Жань улыбнулся:
— Да ладно, это же старший соученик твоей матери? Подозреваешь его?
Тут вмешался Чу Ваньнин:
— Цзян Си очень высоко себя ценит и не может смириться с тем, что духовная школа Жуфэн более влиятельна, чем его орден Гуюэе. Не только последние пять лет, а с тех пор, как Наньгун Лю возглавил собрание Десяти Великих Орденов, он не посещает подобные встречи.
— Тогда не подходит, — сказал Сюэ Мэн. — Ох, ладно, просто забудем! Если не можешь что-то понять, лучше и не начинать голову ломать. Слишком мало подсказок, а от всех этих загадок у меня скоро череп лопнет.
На его удачу в это время вернулись госпожа Ван и Сюэ Чжэнъюн. Было уже довольно поздно, и пятерым путникам нужно было поскорее решить, где в Дайчэн лучше остановиться на ночлег.
— Я знаю одну отличную гостиницу! Там даже есть горячий источник, в котором можно отмокнуть и расслабиться, — объявил Сюэ Мэн.
Мо Жань: — …
Он прямо-таки пятой точкой почувствовал, о какой именно гостинице говорит Сюэ Мэн. Разве это не та ночлежка, в которой они останавливались в годы юности?
Тогда, нежась в тех самых горячих источниках, он ни с того ни с сего поскользнулся и упал прямо в объятия Чу Ваньнина…
Вспомнив подробности того инцидента, он невольно закашлялся и поспешно отвернулся, чтобы скрыть выражение своего лица. Ему не хотелось, чтобы кто-то заметил отразившиеся на нем стыд и предвкушение, однако окрыленное надеждой предательское сердце невольно забилось быстрее.
Так уж вышло, что Сюэ Мэн был человеком, склонным к преувеличению. Если ему что-то нравилось, то он восторженно пел хвалу, не обращая внимания на ясно видимые другим пятна грязи. Если же ему что-то не нравилось, то он самозабвенно втаптывал в грязь объект своей ненависти, добивая его батогами, и скорее бы умер, чем переменил свое мнение. Кто может знать сына лучше, чем отец? Поэтому Сюэ Чжэнъюн резонно поверил сыну лишь наполовину и спокойно переспросил Мо Жаня:
— Жань-эр, ты ведь тоже жил в этой гостинице — как она тебе?
Мо Жань опять откашлялся и, не осмеливаясь прямо взглянуть дяде в глаза, ответил:
— Эм… правда неплохо.
— В таком случае там и остановимся, — решил Сюэ Чжэнъюн. У Мо Жаня тут же вспотели ладони. Сердце билось так быстро, что он чувствовал покалывание в кончиках пальцев.
Демонстрируя кротость и послушание, Мо Жань низко опустил голову и мягко сказал:
— Да.
Однако в действительности в глубине души в этот момент он думал: «Я… неужели... я смогу снова, как в тот раз... понежиться в купальне вместе с Учителем…»
Он невольно предался воспоминаниям о стройном и изящном теле Чу Ваньнина, частично скрытом за водяным туманом. Каждая линия словно туго натянутая струна, исполненная соблазнительного напряжения и непреодолимого искушения.
Но снова оказавшись в одной купальне с Чу Ваньнином внутри этого неясного тумана, сможет ли он сдержать себя?
Закончив обсуждение места для ночлега, все начали подниматься из-за стола. Сюэ Мэн как раз закончил есть мелкий арахис и, стряхнув с пальцев шелуху, встал из-за стола. Оглянувшись, чтобы посмотреть, кто всех задерживает, он понял, что его двоюродный брат продолжает сидеть на своем месте с очень странным выражением лица.
— Что опять с тобой? Ты идешь?
Выражение лица Мо Жаня и правда было каким-то непонятным. Возможно, причина была в освещавших их столик лучах закатного солнца, но это смазливое лицо в самом деле выглядело немного покрасневшим.
Мо Жань демонстративно налил себе еще чашку зеленого чая и неспешно поднес ее к губам, упорно не желая вставать. Продолжая сидеть в напряженной позе, он смущенно кашлянул и сказал:
— …Заказали так много, а не доели. Не стоит бросать деньги на ветер. Ты иди, я знаю дорогу. Допью чай и сразу приду.
Автору есть что сказать:
Кхе, хотя некоторые из моих читателей и так об этом знают, но все же поясню, сославшись на научные исследования. Для мужской природы действительно нормально иногда иметь эрекцию без особой причины. Иногда для этого достаточно просто душевного подъема или отличного настроения… Эм-мда...
Заговорив об этом, я вдруг вспомнила об одном бедолаге, опубликовавшем свою историю на Чжиху[3]. В пору студенчества однажды преподаватель вызвала его, чтобы продекламировать что-то перед всеми. У него вообще не было никаких «таких» мыслей, он просто читал вслух, но его неуправляемый «друг» именно в этот момент решил, что пришла пора вставать. Так как дело было в разгар лета, все студенты были легко одеты. На нем были шорты, и его эрекцию было сложно не заметить. Он писал, что до самой смерти не сможет забыть, как его учительница, мило улыбнувшись, отвернулась, но щеки ее были пунцовыми от смущения. Ха-ха-ха-ха!
[3] 知乎 zhīhū чжиху «знаю!» — китайский веб-сервис вопросов и ответов, созданный в 2011 году для обмена знаниями, что-то вроде Яндекс-Кью.
Маленький спектакль:
«Говорят, Сюэ Мэнмэн так придирчиво выбирает спутника жизни, словно является наследником императорского трона. Тогда мне стало интересно, удовлетворяет ли его требованиям какая-нибудь из fem!версий главных героев»
[Имена всех «девушек» имеют то же звучание, но записаны иными иероглифами и значение у них другое].
Милая девушка Мо Вэйюй[4].
[4] 墨薇羽 mò wēiyǔ; мо - «темный/тушь»; вей — «цветок» (азиатский королевский папоротник или дикая роза); юй — «перо птичье/ оперение стрелы».
Итог: pass (пропускаем).
Обоснование от Сюэ Мэна: — Нельзя жениться на старшей двоюродной сестре.
Милая чаровница Ши Минцзин[5].
[5] 师茗婧 shī míngjìng; ши — «учитель»; минцзин — «нежный листочек чая».
Итог: pass (пропускаем)
Обоснование от милашки Сюэ Мэнмэна: — Хорошенькая, даже красивая, добрая и кроткая, еще и закончила медицинское училище по направлению «Сестринское дело». В целом недурно, но грудь слишком маленькая, жопа с кулачок, фигура немного подкачала. Ладно, надо посмотреть весь ассортимент, но на всякий случай ее номер телефона я сохраню. Если не найду ничего лучше, рассмотрю ее еще раз.
Милая девушка Наньгун Сы[6].
[6] 南宫丝 nángōng sī; наньгун — «дворец небожителей»; сы — «шелковая нить».
Итог: pass (пропускаем).
Обоснование от Сюэ Мэнмэна: — Эта девушка самая странная из тех, с которыми я познакомился на свидании вслепую. Ее характер чуть ли не круче моего. Кроме того, она утверждает, что ее семья самая богатая в Шеньдуне и отец у нее губернатор провинции. Пока мы общались, она ни разу не взглянула на меня, только и делала, что играла со своей собакой. Разве это правильно — смотреть на простых людей свысока[7]? Так-то я тоже единственный сын старосты деревни Сышэн! Блять, чем больше я об этом думаю, тем больше злюсь! Как земля носит таких позерш?! Твою ж мать, еще и кичится своим богатством перед всеми и хвастается, что не хочет, мол, она тащиться по грязи в какие-то ебеня, потому летает везде на собственном самолете. Устроила передо мной ярмарку тщеславия*! Разве можно так бесстыдно выставлять свое богатство напоказ? Я с большим трудом смог справиться с презрением и тактично прокомментировал ее пост в вейбо: «Экономия энергоресурсов — это обязанность каждого. Девушки, заботящиеся об окружающей среде, лучше всех». А она мне тут же пишет: «Мало того, что ты нищеброд, так еще и зануда, отпишись от меня». Отписаться? Конечно, я от нее не только отписался, но еще и с радостью заблокировал! Бесит!
[7] 陈独秀 chén dúxiù чэнь дусю «кичиться исключительностью» — когда собеседник умничает и принижает другого.
Милая девушка Е Ванси[8].
[8] 叶忘熙 yè wàngxī «лист потерявший/забывший свет/славу/радость».
Итог: pass (пропускаем).
Обоснование: — Эта барышня всем хороша: рост что надо, покорная и верная, честная и порядочная, из хорошей семьи. Не красавица, конечно, но и не дурнушка. Я бы не отказался дружить с ней, так что решил пригласить ее поесть остренького[9]. Я знаю место, где за каких-то шестнадцать юаней можно наесться до отвала. Не подумайте, что я скупердяй, просто хочу проверить, а вдруг она презирает бедных и охотится за деньгами. Вдруг я нравлюсь ей только потому, что нувориш во втором поколении? Так что решил проверить ее и сделать вид, что я бедный. Сначала она согласилась, но в день свидания я отправил ей напоминание, а в ответ получил уведомление: «Этот пользователь больше не дружит с вами…» Эм, что я сделал не так? Помню только, что вчера оставил комментарий под постом о «друзьях для покатушек» этой самовлюбленной королевы Наньгун Сы и тут же заблокировал ее… Но какое отношение к этому имеет сестрица Е Ванси? Неужели между милой маленькой сестричкой Е и этой меркантильной сучкой Наньгун что-то есть? Если подумать, то страшно представить… QAQ
[9] 麻辣烫 málàtàng малатан — блюдо сычуаньской кухни, а также забегаловки, где этим кормят; инт. сленг MLT (make love tonight) «заняться любовью сегодня вечером».
Милая девушка Чу Ваньнин[10].
[10] 楚婉凝 chǔ wǎnníng «розга гибкая и холодная»; вань — прелестная/покорная/гибкая; нин — застыть/заиндеветь/сгуститься/собраться; морозный/собранный/задумчивый.
Итог: pass (пропускаем).
Обоснование от Сюэ Мэнмэна: — Моя мама сказала, что женщина с таким кровожадным взглядом станет несчастьем для любого мужа...
Милая девица Мэй Ханьсюэ[11].
[11] 梅含雪 méi hánxuě «дикая слива обнимает снег»/ «Мэй отсосет девственнику/Сюэ»; хан — «класть (помещать) в рот; обнимать; жарг. делать минет»; Сюэ — «снег/девственность».
Итог: pass (пропускаем).
Обоснование, отказа, указанное Сюэ Мэном: — Честно говоря, она невероятно красива, выглядит как девушка смешанной расы, но когда я отправил ее фото в мужской чат университета, в котором более ста человек, восемьдесят парней написали, что переспали с ней… Я малость охренел, ведь наши с ней отцы дружат, и теперь не знаю, стоит ли мне рассказать об этом другу моего отца, чтобы впредь он лучше контролировал свою дочь. Что делать? Я очень волнуюсь, жду совета онлайн.
Все написанное выше является стенограммой свиданий вслепую наследника трона и стопроцентного натурала Сюэ Мэна. Завтра вас ждет второй акт этого маленького спектакля. Милые девушки, имевшие счастье побывать на свидании с Сюэ Мэном, поделятся впечатлениями от смотрин и откроют свое сердце.
Милая девушка Наньгун Сы: — Прекрасно! Это ж не мужик, а прямо-таки дивный цветок! Завтра?! Позвольте этой старушке вдоволь посмеяться над маленькой птичкой [хуйком] этого ярого шовиниста! Я вся горю от злости! Умеет же он вывести из себя!
Автор: Жоубао Бучи Жоу. Перевод: Feniks_Zadira, Lapsa1
< Глава 148 ОГЛАВЛЕНИЕ Глава 150 >
Глоссарий «Хаски» в виде таблицы на Google-диске
Арты к главам 141-150
Наши группы (18+): VK (частное), Telegram, Blogspot
Поддержать Автора (Жоубао Бучи Жоу) и пример как это сделать
Поддержать перевод: Patreon / Boosty.to / VK-Donut (доступен ранний доступ к главам).
Комментариев нет:
Отправить комментарий