ТОМ I. Глава 64. Этот достопочтенный хочет рассказать сказку младшему брату. Новелла: «Хаски и его Учитель Белый Кот»

Глава 64. Этот достопочтенный хочет рассказать сказку младшему брату

Мо Жань посмотрел в направлении источника голоса и увидел, как по ступенькам, то и дело спотыкаясь, карабкается малыш, которому на вид было не больше четырех лет. На ребенке, который подбежал к князю Чу, была простая, но чистая одежда: короткие штанишки и теплая верхняя накидка — в руке он держал бамбуковую вертушку, на груди у малыша болтались бусы из яшмы и приносящий удачу защитный амулет[1] на красном шелковом шнурке. Ребенок был невероятно похож на уменьшившегося маленького братца-наставника Ся.

[1] 寄名锁 长命锁 цзиминсо — замок долголетия: шейный амулет ребенка в форме замка. В Китае есть поверье, что, зная имя человека, можно его проклясть, и часто до достижения совершеннолетия настоящие полные имена детей скрывали или защищали при помощи магических оберегов.

Мо Жань окончательно убедился в правильности своей догадки относительно того, почему встреченные ранее жители так странно переглядывались и шептались, когда видели его спутника.

Он не удержался от вопроса:

— Младший брат, ты и князь — вы оба из Линьаня, а фамилия моего учителя — Чу. Ты уверен, что этот клан Чу, который существовал двести лет назад, не связан с тобой родством? Возможно, эти люди и мой учитель... твои дальние родственники… Я думаю, что, скорее всего, так и есть.

Чу Ваньнин не проронил ни слова, не в силах отвести взгляда от отца и сына.

 

Он ничего не знал о своем происхождении, и у него отсутствовали ясные воспоминания о детских годах.

Неужели этот князь Чу действительно его предок?

Пока он размышлял на эту тему, подошла очередь Мо Жаня.

Князь Чу поднял глаза, собираясь отдать ему талисман. Увидев лицо Мо Вэйюя, он, чуть замешкавшись, спросил с мягкой улыбкой:

— Чужеземец, вы здесь впервые?

Голос у него был звучный и ласковый. Это разительно отличалось от режущего ледяного спокойствия холодного тона Чу Ваньнина.

— Э… э… так и есть.

Внезапно перед Мо Вэйюем появился человек, как две капли воды похожий на Учителя, который при этом говорил с ним так мягко и по-доброму. Мо Жань действительно на миг выпал из реальности и потерял способность ясно мыслить.

Сын начальника префектуры улыбнулся:

— Ваш покорный слуга Чу Сюнь. Осмелюсь спросить ваше имя?

— Моя... моя фамилия Мо. Можете называть меня Мо Жань.

— Господин Мо, откуда вы прибыли в Линьань?

— Издалека… Это очень далеко… из округа Шучжун провинции Сычуань.

Несмотря на то, что молодой князь Чу Сюнь держался любезно и дружелюбно, Мо Жань все равно чувствовал, что этот человек видит его насквозь.

Было заметно, что его ответ удивил Чу Сюня. Но он быстро взял себя в руки и, скромно улыбнувшись, сказал:

— Действительно, вы проделали длинный путь.

Он сделал паузу, когда его взгляд опустился ниже. Он увидел Чу Ваньнина, стоящего рядом с Мо Жанем, и на его благородном лице отразилось крайнее изумление.

— Это…

— Меня зовут Ся Сыни, — представился Чу Ваньнин.

Мо Жань подтянул его к себе, погладил по голове и сказал с неестественной улыбкой:

— Это мой младший братишка[2].

[2] использовано 弟弟 диди — младший братик/братишка: обращение к младшему в семье.

«На меня не похож, но копия ты», — закончил он про себя.

Чу Сюнь не стал настаивать на развитии темы — возможно, потому, что очень скоро должно было начаться ночное противостояние и ему некогда было разбираться, а может быть, потому, что он был всего лишь персонажем в иллюзии и не мог реагировать на вещи, которые не касались непосредственно случившихся в прошлом событий. В итоге он слегка нахмурил брови и, чуть задержав взгляд на Чу Ваньнине, передал им два бумажных талисмана.

— Вы пришли издалека, но сейчас это место небезопасно и люди здесь не могут жить спокойно. Я прошу вас принять эти защитные талисманы. Если у вас нет других планов, лучше было бы остаться в нашем городе на два дня.

— Я уже слышал, что молодой князь решил увести горожан в Путо. Но для чего эти талисманы? — спросил Мо Жань.

— Это талисман сокрытия души, — объяснил Чу Сюнь. — Если вы будете носить его с собой, то сможете скрыть вашу ауру живого человека.

Мо Жаню сразу все стало ясно.

— А, я понял! Если дыхание запечатать при помощи талисмана, то призрак не сможет почувствовать, жив человек или мертв. Тогда даже если пройти мимо злых духов, они не нападут.

Чу Сюнь улыбнулся:

— Совершенно верно.

Слишком много людей ждали своей очереди, поэтому Мо Жаню было неудобно продолжать расспросы. Поблагодарив Чу Сюня, он вместе с Ся Сыни отошел в сторону.

Они сели у стены. Мо Жань посмотрел на Ся Сыни, который держал талисман в руке, полностью погрузившись в свои мысли, и спросил:

— О чем задумался?

— Я думаю, что это действительно отличная идея, — задумчиво произнес Чу Ваньнин. — Однако не могу понять, почему их план не удался.

— Этого нет в исторических книгах?

Чу Ваньнин ответил:

— Ужасное бедствие, случившееся двести лет назад, упоминается в «Летописи города Линьань». Но этому событию посвящена буквально пара строк.

— И что в этой книге написано?

— Город Линьань попал в осаду. Что случилось там, доподлинно неизвестно. Когда армия прорвалась к городу, они увидели только трупы, лежащие вдоль главной дороги. Правитель этой префектуры собрал со всех окрестных деревень в стенах Линьаня около семисот сорока семей, и практически все они погибли.

— Неужели в книге не указана причина их смерти?

— Об этом в книге ничего нет. Очень мало людей выжило после осады Линьаня. Впоследствии некоторые укрылись в Персиковом Источнике. Но юйминь мыслят совсем не так, как обычные люди, и редко вмешиваются в мирские дела. У них не было цели докопаться до правды и составить подлинную историю этой трагедии. Даже если им и было все известно, они могли просто забыть поделиться этим знанием со всем миром.

Чу Ваньнин сделал паузу, прежде чем продолжить:

— Впрочем, поскольку перемещение всех жителей запланировано через два дня, скоро мы и сами все узнаем. А пока же стоит прогуляться по городу, осмотреться и понять, что можно сделать.

Они взяли в руки талисманы для сокрытия души и собрались уйти, но тут послышался топот маленьких ножек и кто-то потянул Чу Ваньнина за рукав.

— Старший братик.

Чу Ваньнин обернулся, чтобы увидеть свой уменьшенный портрет. Малыш пролепетал:

— Старший братик, папа сказал, что тебе негде жить. Если хочешь, можешь вместе с братом переночевать сегодня у нас в доме.

— Это…

Чу Ваньнин и Мо Жань обменялись растерянными взглядами.

Мо Жань спросил:

— Удобно ли это? Твой отец так занят.

— О, это пустяки, — лицо мальчика озарила невинная и наивная улыбка. — Внутри уже много людей, которым негде остановиться. Они все живут у нас. Когда папа рядом, даже ночью можно не бояться злых духов.

Его речь была по-детски бессвязной, но простой и полной энтузиазма. И от этого сердце еще больше ныло от жалости.

Мо Жань ответил:

— Хорошо, тогда мы вечером придем в ваш дом. Заранее извиняемся за беспокойство. Спасибо, братишка.

— Хе-хе, не благодари меня, не благодари.

Глядя вслед скачущему вприпрыжку мальчику, Мо Жань взял за руку Чу Ваньнина и сказал:

— Эй, а я говорил тебе…

— Я знаю, что ты хочешь сказать. Молчи!

— Ха-ха. Ты опять все знаешь? — Мо Жань с улыбкой взъерошил его волосы. — Когда мы вернемся на Пик Сышэн, мне действительно нужно поговорить с Учителем об этом. Вы двое как зеркальные отражения друг друга, только один взрослый, другой маленький. Сложно поверить, что правитель Чу и вы двое не родственники.

Чу Ваньнин хмыкнул:

— Даже если и родственники, что с того?

— А?

Чу Ваньнин посмотрел на отца и сына под деревом и произнес без тени эмоции на лице:

— В любом случае прошло двести лет. Все уже умерли.

Сказав это, он повернулся и ушел.

Мо Жань некоторое время просто стоял на месте, прежде чем со всех ног помчался догонять его:

— Эй, как у такого маленького мальчика может быть такой дрянной характер? Даже если и умерли, они все равно твои предки. На твоем месте, вернувшись домой, я бы поставил огромный алтарь и совершил моление за их души. А потом воздвиг огромную золотую статую Будды, с головы до ног украсил жемчугом и драгоценностями и каждый год совершал обряд возжигания благовоний. Разве ты не хочешь получить покровительство предков? Эй… остановись... не беги так быстро!

Прогуливаясь по городу, они обнаружили, что жители собирают рисовую солому и делают из нее пугала. Расспросив их, они выяснили, что это делалось по поручению князя Чу Сюня. Каждый житель Линьаня, независимо от возраста и положения, должен был иметь соломенную копию. Каждую «фальшивую куклу» заворачивали в бумажные одежды и окропляли кровью человека, чьей заменой он должен был стать.

Принцип использования «кукол» был схож с жертвоприношением речному богу. Чтобы обмануть его, люди, вместо человеческой головы, бросали в воду фаршированную мясом паровую булочку.

Основная часть призраков и демонов не обладали развитым интеллектом, и даже маленькая хитрость могла обмануть их. Ярким примером была Призрачная Госпожа из города Цайде, которую смог обмануть Чу Ваньнин. Хоть она и доросла до статуса божества, все равно по сути осталась глиняной болванкой, которую можно было легко обвести вокруг пальца.

Таким образом, чтобы спасти жителей, Чу Сюнь придумал два способа защиты. Во-первых, это талисманы сокрытия души, которые не позволяли призракам обнаружить присутствие живых людей, позволяя им сбежать. Во-вторых, соломенные чучела, которые должны были заменить жителей, когда те покинут город. Если бы призраки сразу обнаружили, что живых в Линьане больше нет, они сразу бросились бы на их поиски. Чучела позволяли создать видимость присутствия людей, давая жителям время на эвакуацию в место, защищенное положительной духовной энергией.

Однако эти приготовления только увеличили груз на сердце Мо Жаня и Чу Ваньнина.

Князь Чу Сюнь так хорошо все продумал, так почему его план провалился?

С этими тревожными мыслями они вернулись в резиденцию префекта. К этому времени небо уже зловеще потемнело. Многие из тех, кто жил в отдаленных районах, не хотели возвращаться вечером домой. Прихватив постельные принадлежности, они со всеми слугами и домочадцами пришли под защиту барьера. Молодой князь на ночь не запирал двери своего дома, только одетая в белое стража регистрировала пришедших и патрулировала границы защищенного магией периметра.

К тому времени, как Мо Жань и Чу Ваньнин прибыли на ночлег, в особняке уже не осталось свободных комнат и даже двор был занят. В каждом помещении находилось по три или четыре семьи. Людей было так много, что яблоку было негде упасть.

Не найдя для себя места в доме, они решили устроиться на ночлег на крыше галереи. Конечно, для них не нашлось ни кровати, ни циновки, поэтому Мо Жань попросил у охранника немного соломы. Устроив ложе на крыше, он, подхватив Чу Ваньнина на руки, аккуратно поднял его наверх.

— К сожалению, тебе придется сегодня спать тут.

— Здесь очень хорошо, — ответил Чу Ваньнин, устраиваясь на соломе.

— В самом деле? — Мо Жань рассмеялся и тоже поднялся на крышу. — Я тоже так думаю.

Он растянулся во весь рост, закинул руку за голову и посмотрел на деревянную крышу соседнего здания.

— Младший брат, а созданная птицами иллюзия действительно хороша. Хотя в основе этого сна лежат лишь воспоминания выживших, мир восстановлен с таким мастерством, что можно в деталях разглядеть даже трещины на дереве арочных пролетов.

— В конце концов, юйминь — наполовину боги. Хотя их духовная сила несравнима с магией истинного бога, они могут создавать вещи, недоступные смертным.

— И то верно, — Мо Жань подмигнул ему, перевернулся и, схватив охапку сена, посыпал им свою голову. — Я не хочу спать.

Чу Ваньнин насмешливо взглянул на него и в шутку спросил:

— Хочешь, чтобы я рассказал тебе сказку?

Он не предполагал, что этот толстокожий Мо Жань рассмеется и заявит:

— Хорошо, просто отлично! Младший брат, расскажи мне сказку о Дун Юне и Седьмой фее[3].

[3]《天仙配》— одна из интерпретаций легенды о «Пастухе и Ткачихе»: сказка о любви простого смертного и дочери Небесного императора. Чтобы вылечить своего слепого отца, пастух соблазнил небожительницу, позднее, хотя они поженились в мире людей, царственный отец забрал ее на небеса.

Чу Ваньнин не ожидал, что Мо Жань воспримет его шутку всерьез. На щеках вспыхнул гневный румянец:

— Как ты додумался до такого? В твои годы должно быть стыдно вести себя так по-детски.

Мо Жань рассмеялся:

— Сам подумай: люди всегда будут мечтать о том, что не могут получить. Это не имеет ничего общего с возрастом. Когда я был маленьким, никто не рассказывал мне сказки перед сном. А я… я всегда мечтал, чтобы пришел кто-то, кто уложил бы меня спать и рассказывал истории, пока я не усну. Но шли годы, а этот человек так и не пришел, а потом я вырос и перестал хотеть этого. Однако где-то в глубине души я все еще думаю об этом.

Услышав это признание, Чу Ваньнин не сразу смог найти слова:

— Но… неужели никто не рассказывал тебе сказки, когда ты был ребенком?

— Э... ха-ха, так и скажи, что ты не знаешь эту сказку, я прав?

— Ты… ты же просто подначиваешь меня, чтобы поменять тему.

— Если не знаешь, так и скажи, зачем обвинять меня. Когда ты вырастешь, станешь таким же занудой, как мой наставник. Никто не захочет общаться с тобой.

Чу Ваньнин сердито ответил:

— Мне все равно. Отстань от меня, я сплю.

Он лег и закрыл глаза.

Мо Жань рассмеялся и стал катался по настилу из соломы, имитируя приступ гомерического хохота до тех пор, пока не очутился возле Чу Ваньнина. Он посмотрел на спокойное лицо младшего брата, на его длинные черные ресницы, бросающие тени на нежную кожу. Малыш выглядел настолько прелестным, что, не удержавшись, Мо протянул руку и ущипнул его за щечку.

— Ты правда спишь?

— Сплю.

Мо Жань улыбнулся.

— Тогда ты спи, а я расскажу тебе сказку.

— Ты умеешь рассказывать сказки?

— Конечно, это не сильно отличается от того, что ты болтаешь во сне.

Удивленный Чу Ваньнин закрыл рот.

Мо Жань был совсем рядом с ним, их головы лежали рядом на подушке из рисовой соломы. Юноша все еще какое-то время делал вид, что ему очень смешно, но видя, что младший брат не обращает на него внимания, перестал изображать бурное веселье. Он прищурился и посмотрел вдаль. В воздухе пахло землей и рисовой соломой. Когда он снова заговорил, его голос звучал спокойно и умиротворяюще:

— История, которую я расскажу тебе, придумана мной. В детстве никто не рассказывал мне сказки на ночь, а я очень хотел, поэтому каждую ночь, лежа в постели, я рассказывал их себе сам. Эта сказка из самых любимых. Я назвал ее «Коровы едят траву».

Автору есть что сказать:

Маленькое представление: «Сказка на ночь».

Сказка о Рыбке Поньо начинается так: давным-давно жил-был ребенок…

Если бы ее рассказывал Чу Ваньнин, она начиналась бы так:

— Обучая вас следовать пути самопознания, я расскажу предание о давних временах. Слушай мое наставление!

Сюэ Мэн: — Я не слышу, не слышу! Мало ли что ты болтаешь, ублюдочная псина… Ой! Я слушаю! Я внимательно слушаю.

Если бы Сюэ Мэн рассказывал сказку на ночь, она начиналась бы так:

— Я расскажу о выдающемся молодом воине и ученом, который с детства побеждал во всех состязаниях, в которых участвовал. Моя история сегодня о том, как я получил первый приз на Четырнадцатом молодежном чемпионате.

Если бы сказку решил рассказать Ши Мэй:

— Эм... Я не умею красиво говорить. Мне так стыдно. Не судите мой рассказ слишком строго.

История Е Ванси начиналась бы так:

— Хотите, чтобы я рассказал сказку? Ладно, тогда я схожу в библиотеку за книгой, а пока ложитесь и укройтесь, чтобы не простудиться.

Мэй Ханьсюэ, прежде чем рассказать сказку, уточнил бы:

— Ну, старший брат может рассказать две версии одной сказки: о трагичной любви двух тигров-самцов или как тигр и тигрица делали маленьких тигрят. Так какую версию желаешь услышать?

Автор: Жоубао Бучи Жоу. Перевод: Lapsa1, Feniks_Zadira

< Глава 63  ОГЛАВЛЕНИЕ  Глава 65 >

Глоссарий «Хаски» в виде таблицы на Google-диске
Арты к главам 61-70

Наши группы (18+): VK (частное), Telegram, Blogspot

Поддержать Автора (Жоубао Бучи Жоу) и  пример как это сделать

Поддержать перевод: Patreon / Boosty.to / VK-Donut  (доступен ранний доступ к главам).